"Эхо недели" с Алексеем Венедиктовым на "Эхо Москвы" 01.02.2004

01 Февраля 2004 [17:08-18:00],
А. ВЕНЕДИКТОВ – Это передача "Эхо недели", одной из главных тем стали взаимоотношения между СМИ и правительствами, между Кремлем и СМИ отношения комментирует Павел Фельгенгауэр.
П. ФЕЛЬГЕНГАУЭР – У нас вновь, как в советское время, расцвела криминология, которая не путем политического анализа, а по тому, как рассажены в президиуме первые лица, как они разговаривают, кто улыбается, кто хмурится, пытается вычислить будущее огромной страны. Пару месяцев назад в Кремле наши правозащитники встречались с Владимиром Путиным, с его силовиками. Правозащитники жаловались на всякие притеснения, Путин по своему обычаю любопытствовал, комментировал, задавал вопросы, а силовики больше отмалчивались. Бывшим диссидентам пообещали разобраться со злоупотреблениями, они были очарованы президентом. Понятно, что обещанное никто и не подумал выполнять. Но главное, все заметили, что по ходу встречи Путин больше всего критиковал генпрокурора Владимира Устинова. Ага, решили наблюдатели, дни Устинова сочтены. На этой неделе в присутствии Путина была расширенная коллегия Генпрокуратуры, до тех пор, пока журналистов кремлевского пресс-пула не выставили за дверь, у нас Генпрокуратура по секретности и закрытости об общества превосходит любую пресс-службу, они заметили, что Устинов до крайности весел, даже позволил себе двусмысленную шутку над Сергеем Шойгу. Ага, понятно, дела Устинова уже хороши, а у Шойгу, выходит, не очень? Прошел слух, что зам. главы кремлевской администрации Владислав Сурков, ответственный за проект управляемой демократии, не вошел в штаб по переизбранию Путина. Ага, обозреватель ТВЦ Алексей Пушков сообщает, что Суркова отправят скоро из Кремля либо в правление крупного банка, либо вместо верного Александра Вешнякова в ЦИК, либо вместо Константина Эрнста возглавить Первый телеканал. Пушков недавно вместе с другими приближенными журналистами был у Путина на приватном ужине со свечами. Если одновременно для Суркова рассматривается и Первый канал, и ЦИК, и банк, то ясно, что и у приближенных журналистов реальной информации ноль, как когда-то у западных кремленологов в сталинско-хрущевско-брежневские времена. А Сурков, тем временем, может, и не уйдет. В ельцинские времена из-за кремлевской стены шли утечки информации, были известны позиции разных фракций, примерный расклад сил, как, например, известно в Вашингтоне о разногласиях между Пентагоном и Госдепартаментом, в Лондоне – о подковерной борьбе премьера с министром финансов. Над Кремлем сегодня непроницаемая мгла. Нет ни политологии, ни журналистики, только гадания на кремлевских воронах. Еще в Москве на прошлой неделе все пережевывали выступление министра обороны Сергея Иванова, который критиковал Генштаб. Известна давняя неприязнь между министром и начальником Генштаба Анатолием Квашниным. Известно, что Квашнин в последние годы сумел крайне усилить Генштаб, перетащив туда много дополнительных функций. Ага, решили военные обозреватели, дни Квашнина сочтены. Не задумались даже над тем, что пару месяцев назад Иванов публично в присутствии Путина ругательски ругал главкома ВВС Владимира Михайлова. И что – жив Михайлов и при должности. Иванов показал себя некомпетентным министром обороны, в военном ведомстве его никто всерьез не воспринимает. К Квашнину относятся еще хуже, и самолеты все падают, и над провалами юридической безграмотности Генпрокуратуры потешаются все, кому ни лень. Но для Путина личная преданность, верность много важнее компетентности. А что соратники дерутся, интригуют и подсиживают друг друга, от этого личная власть самодержца только крепче. Нам же внизу остается только гадать и надеяться, еще когда увидеть при случае, как прежде всесильный придворный упадет с вершины лицом в грязь. В этом главное холопское счастье в любом авторитарном обществе.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Павел Фельгенгауэр, который затронул взаимоотношения СМИ и государства, это тема одна и та же, которую поднимает, кстати, Виталий Третьяков, отставка руководителей британского телеканала Би-би-си стала на этой неделе темой комментария Виталия Товиевича.
В. ТРЕТЬЯКОВ – Самым интересным и важным в том числе и для России мне показалось на этой неделе событие, связанное с решением в пользу английского правительства судьи, который разбирался в конфликте между правительством и Би-би-си, а история хорошо известна, истязание ее хорошо известно, но, безусловно, она показывает, что взаимоотношения СМИ и политической власти в современном мире в самых развитых демократиях довольно далеко отходят от тех идеалов свободы, от тех идеальных образцов свободы слова, свободы печати, в рамках которых многие журналисты, теоретики журналистики до сих пор продолжают рассуждать и обсуждать реальные проблемы, стоящие перед СМИ. Совершенно очевидно, что там, где СМИ в попытке что-то рассказать, проходят через определенные границы, проведенные политическим классом данного общества, то политический класс моментально на это реагирует, не позволяет с помощью свободы печати наносить удары по власти этого класса. Естественно, эта история показала, хотя, наверное, в чем-то и сотрудники Би-би-си в данной истории в чем-то были не правы, тут трудно сказать, но то, что во всем право правительство, быть не может в такой истории, это тоже достаточно очевидно, из многочисленных опытов известно. Эта коллизия, полная победа правительства с помощью суда над СМИ, слишком напоминаются то, что часто происходит в России, все-таки отражает общую тенденцию, которая есть во всех демократических странах мира, в более демократических, как Великобритания, менее демократических, как Россия. Это очень важно, это суть сегодняшних взаимоотношений СМИ и власти, и общества опосредованно, а не отдельный казус, который случился, в ближайшие 20 лет не повторится. С этим журналисты живут, с этим работают, с этим живет и работает власть, это так и есть. Это реальная ситуация в этом треугольнике – власть и общество. В связи с этим я бы отметил также, я бы сказал, юмористическое заявление министра печати РФ Лесина, который, с одной стороны, справедливо указал на то, что неладно что-то со свободой печати, со свободой СМИ в королевстве британском, но, с другой стороны, явно шутил, потому что также, как может шутить троечник, указывая отличнику, получившему четверку, на то, что отличник очень плохо занимается. Это очень беспокоит троечника, это нехорошо, троечник озабочен, он бросил все свои дела, занятия с собственной учебой для того, чтобы внимательно наблюдать за тем, как нехорошо ведет себя отличник, манкируя упорными занятиями и необходимостью получения отличных оценок.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Сейчас мы обсудим это по телефону.
СЛУШАТЕЛЬ ЮРИЙ – Хотелось бы сделать три примечания. Во-первых, наш президент не просто подбирает верных людей, он отбирает их по принципу, как было в замечательной книжке "Щит и меч".
А. ВЕНЕДИКТОВ – Юрий, мы говорим сейчас, извините, я вас выведу из эфира, я специально оговорился, иначе мы будем говорить обо всем на свете, включая погоду. Сейчас звонки сосредоточены на теме власть и СМИ, поэтому давайте ближе к делу все-таки. Мы дальше будем говорить и о других аспектах, о других комментариях, но сейчас чуть-чуть тогда забыли комментарий Фельгенгауэра, говорим о комментарии Виталия Третьякова, если так проще.
СЛУШАТЕЛЬ КОНСТАНТИН КОНСТАНТИНОВИЧ – Алексей, я считаю так, видимо, это верно, что власть заранее подготавливает себе такие СМИ, которые ее устраивают. Все остальное для нее шелуха. Она с этим мирится только потому, что как подойдет время выгоды, наподобие – пока был выгоден Ходорковский.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Опять о другом, Константин Константинович, спасибо большое. Итак, тезис Константина Константиновича, власть подбирает себе СМИ под выгоду. Честно говоря, любая власть в любой стране пытается использовать людей, находящихся в различных сферах жизни и общества, естественно, для проведения своего курса, в этом смысле ничего нового нет. Мы сейчас столкнулись с новым явлением, Би-би-си, в Англии прежде всего, поэтому я все-таки прошу третьего звонившего дозвониться и говорить на тему.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА МАРИНА НИКОЛАЕВНА – Я считаю, что самая главная власть во всех странах, это четвертая власть.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Да ладно.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА МАРИНА НИКОЛАЕВНА – Так показала советская власть, 10 лет демократической, что самая главная власть – это четвертая власть. Если лишить людей информации, как лишены у нас буквально все города, кроме Москвы, будет что угодно, и коммунизм, и фашизм, все, что угодно, без информации.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Вы преувеличиваете.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА МАРИНА НИКОЛАЕВНА – 10 лет всего прошло, мы уже возвращаемся назад.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Понятно. Спасибо, Марина Николаевна. Итак, Марина Николаевна говорит – необходимость независимых от власти источников информации, скажем так, СМИ, которые являются трубой для доведения этой информации до слушателей, читателей и зрителей.
СЛУШАТЕЛЬ ЮРИЙ СЕРГЕЕВИЧ – Вы знаете, какая ситуация, мы настолько живем в нравственно развращенном обществе, настолько мы не верим нашим судам и нашим судьям, нашим прокурорам, что когда идет совершенно нормальный процесс, когда выступает нормальный, прелестный человек, совершенно независимый, делает свое заключение по этому довольно громкому и скандальному делу, мы ему почему-то не верим. А почему мы ему не верим? Посмотрите на его лицо, сравните его лицо с лицом Устинова.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Ну ладно, тоже мы все физиономисты великие.
СЛУШАТЕЛЬ ЮРИЙ СЕРГЕЕВИЧ – Благодарю вас.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Спасибо большое, но все-таки мы, Юрий Сергеевич, физиогномика – наука другая, посмотрите в его честные глаза, я бы тут с юмором отнесся к этой части вашего высказывания. Но я бы хотел отметить очень глубокую вашу мысль, действительно, о том, что, естественно, перенося свой опыт, опыт своей жизни на ту территорию, естественно, мы говорим, у них также, как у нас, так не бывает. Это правда, это действительно у вас глубокая мысль, что наши впечатления исходят из нашего личного опыта, а не из той информации, которую мы имеем. Это правда.
СЛУШАТЕЛЬ НИКОЛАЙ – По этой теме я хочу поздравить коллег с НТВ, что у них открылся корпункт в Белоруссии. Может быть, вы знаете, попросить ваш комментарий, с чем это связано, может быть, какие-то там политические события закулисные были? А мое мнение насчет Великобритании, мне кажется, там вполне справедливое суд принял решение, действительно, у Би-би-си были неподготовленные, непроверенные материалы.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Понял, две позиции понял. По НТВ, честно говоря, знаю, что были длительные переговоры руководства НТВ с администрацией президента Белоруссии. Знаете, что – мы по качеству все увидим по репортажам, были ли сделаны какие-то политические или идеологические уступки или нет, все будет видно, это же публично, все, что показывают коллеги, говорят журналисты по радио или пишут в статьях, это все публично, всегда видно, когда люди меняют позиции или компания меняет позиции. Всегда видно, что не показывают, тоже важно.
СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ – Алексей Алексеевич, у меня память очень хорошая, у вас, видимо, тоже хорошая.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Неплохая.
СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ – Страна прошла через такое шоу под названием "коробка из-под ксерокса", поэтому сами понимаете, после таких кульбитов вообще обсуждать эту тему безнравственно, потому что безнравственна и пресса, и власть. Давайте будем объективны.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Не хочу быть объективным.
СЛУШАТЕЛЬ СЕРГЕЙ – Не существует прессы, которая была бы не привязана к власти, не существует власти, которая не хотела бы проявить свою волю на 100%. Спасибо.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Я с вами согласился бы 100%, кроме одной вашей фразы, давайте будем объективными, мы с вами люди, поэтому объективными быть не можем, мы субъективны постольку, поскольку мы люди, так же, как каждый слушатель, каждый журналист субъективен, особенно в комментариях, прежде всего в комментариях. Когда мы что-то комментируем, мы высказываем свою личную точку зрения. Как личная точка зрения может быть объективной? Для меня это большая загадка всегда. Давайте вернемся все-таки к тому, что произошло в Би-би-си, мне кажется, подведем итоги. Я согласен с тем, что вы сказали, Сергей, в том, что стремление есть, но я хочу отметить, что вопрос, если вы помните, что случилось – случилось, что покончил с жизнью, скорей всего, произошло самоубийство эксперта министерства обороны. Одна из главных задач этого доклада, вообще спор, кто выдал его имя прессе, сделало ли это правительство, чтобы с ним расправиться, потому что он давал неугодную информацию Би-би-си, кстати, корпорации, которая контролируется правительством, занимала иную позицию по Ираку, нежели правительство, как это вообще возможно? Вы это понимаете? Итак, правительство, которое назначает, в частности, председателя совета директоров, контролирует во многом Би-би-си, оно занимает одну позицию, а корпорация Би-би-си – другую позицию. У нас это возможно, как вы думаете? Подумайте. Тем не менее, вопрос шел о другом, итак, погиб человек, что невозвратно. Журналисты других изданий, не Би-би-си, обвиняли правительство в том, что оно слило имя эксперта Келли в СМИ, тем самым довело до гибели, помните вопрос журналиста Блэру на пресс-конференции – чувствуете, что у вас руки по локоть в крови? Помните? После этого было назначено расследование судебное по процедуре, с которой, кстати, согласились все, именно по этой процедуре, член палаты лордов бывший, лорд Хаттон, человек с безупречной репутацией, должен был расследовать это дело, ответить на вопросы. Тут же одновременно выяснилось, что Келли, как он утверждал на допросе в парламенте, перед парламентской комиссией, не говорил тех слов, которые ему приписывали журналисты в репортаже. Он, Келли, не говорил. Это тоже надо было проверить, говорил ли он эти слова, сделало ли правительство то, в чем его обвиняли журналисты, или журналисты приукрасили свой репортаж, тем самым доведя Келли до самоубийства, приписав практически ему то, что он не говорил, чего не было, на самом деле. Комиссия установила, что корпорация Би-би-си, вернее, журналист Гиллиган, действительно, сказал те слова, которые Келли не говорил, правительство не делало. И тогда возникает вопрос, это ошибка, за что корпорация Би-би-си извинилась. На это ответил лорд Хаттон, на этот вопрос, это первая часть, правительство не называло имени эксперта Келли ни тайно, ни явно, правительство не делало того, в чем его обвинял господин Гиллиган, журналист, который говорил, что эксперты знают, что правительство это делало. Все, и в этом смысле правительство оказалось честным. Что касается журналиста, то он это приукрасил, он это признал.
Мне кажется, что отставки руководителей Би-би-си, которые взяли на себя ответственность за ошибки, которые допустили коллеги, это высокий темп отставки, вот что такое ответственность. Я отвечаю. Чем – своим постом. Да, конечно, дальше идут интервью, где они говорят о нажиме, конечно, был нажим на них, на СМИ, но если нажим заключается в обмене письмами между премьер-министром и главой корпорации, вы себе представляете обмен письмами между Константином Эрнстом и Владимиром Путиным, где Эрнст пишет письмо, что вы оказываете на нас давление, заставляете, то, что написал Дайк премьер-министру? Вы представляете, что после этого письма было бы с господином Эрнстом? Мне кажется, что это главная идея всего этого процесса. Конечно, я на стороне коллег-журналистов, хотя понимаю, что они совершили ошибку. Конечно, я на стороне журналистов, но я считаю, что если журналист сознательно искажает факты, то эти ошибки надо признавать и отвечать своим местом, что, собственно говоря, и произошло. Не доводя, кстати, до этого судебного дела, я так думаю, что Би-би-си проводило свое внутреннее расследование, между прочим, о чем, наверное, не говорит. Кстати, зайдите на сайт Би-би-си, на русском языке там подробности есть. Они сами пришли к мысли о том, что а) журналист совершил ошибку, вольно, первое; второе, они в свое время не отреагировали на это, занимали закрытую позицию. Именно поэтому коллеги вынуждены были уйти. Конечно, то, что сегодня объявлено, что Блэр собирается назначить председателем совета директоров представителя оппозиционной консервативной партии, это все равно, чтобы у нас во главе ОРТ Путин, который назначает указом, поставил бы гендиректором Зюганова, предположим. Невозможно у нас себе представить, правильно? Или на место Добродеева. А там это возможно. Так вот, мне кажется, что под кризисом, который сейчас развивается, как заявило новое руководство Би-би-си, как заявил премьер-министр Блэр, должна быть подведена черта, да, ошибка, да, признали, да, извинились, тема закрыта, пошли дальше. Это очень важный момент, что была проведена процедура. Кстати, мы с вами не читали доклад Хаттона, он не секретный, я думаю, что он есть в Интернете. Но я думаю, что как раз уроки исправления ошибок полезны всем. Я согласен с Виталием Третьяковым, который, конечно же, смешно про отличника, троечника и четверочника, но, в любом случае, мы не видели попыток ареста главы совета директоров Би-би-си, ни объявления спора хозяйствующих субъектов, Би-би-си и правительства, ни захвата с помощью вооруженной охраны помещения Би-би-си для смены гендиректора и совета директоров. Мне кажется, что есть, на что посмотреть, хотя, конечно, еще раз повторяю, в чем я согласен с Лесиным, Би-би-си – это во многом пример для телерадиожурналистики, пример взвешенной, объективной, достоверной информации, это еще раз показывает, что никто из нас не застрахован от ошибок. Я сочувствую нашим коллегам, но надо идти работать дальше. Исправились, извинились, пошли дальше.
Честно говоря, вижу в этом лишь одну трагическую ноту – погиб человек, в результате этого погиб человек, погиб источник информации Би-би-си, которого журналист Би-би-си практически сдал, чтобы защититься. Для чего он это сделал, чтобы защититься, что это не он придумал, что это не он нафантазировал, обвиняя правительство, а эксперт в министерстве обороны. Оказалось, нет. Такой способ защиты, если я правильно понимаю это дело, мне кажется, нечестным, ненужным, излишним, я бы сказал, который привел к конкретной гибели человека. Этого избегать, мне кажется, нам надо. В данном случае, если бы это была правда, то, что говорил Гиллиган в своем репортаже, то тогда даже трагические последствия были понятны. Но поскольку это была неправда, тем более это неприемлемо. Мы вернемся в студию.
НОВОСТИ
А. ВЕНЕДИКТОВ – Ваши вопросы по политике и про комитет 2008, боковой вопрос о моем к нему отношении. Я вообще считаю, что создание подобных институтов весьма полезно, вообще, на мой взгляд, общество состоит из людей, объединенных разными интересами, т.е. одинаковыми интересами, но различных людей. Условно говоря, если в обществе существуют так называемые институты гражданского общества, это не входящие в политическую систему, хотя партии тоже являются институтами гражданского общества, тем не менее, от общества садоводов, которые отстаивают свои интересы, объединения родителей учеников, я видел их в действии во Франции, когда профсоюз родителей и учеников, назовем его так, заставили остановить школьную реформу два млн. человек на улицах, между прочим, не хухры-мухры. Т.е. люди, которые защищают свои внутрикорпоративные интересы, если назвать корпорацией родителей и школьников, учителей и родителей, учителя отдельно, профсоюзы, это понятно, общество садоводов, на двух разных полюсах, они защищают свои корпоративные интересы, они лоббируют, они выступают в прессе, они проводят демонстрации, они давят на власть, как избирательную власть, так и исполнительную власть. Государство должно примирять интересы различных групп. Не защищать или выступать в интересах большинства, остальные пошли неизвестно куда, или меньшинства, на самом деле, а примирять, состыковывать интересы различных групп. В этой связи я вижу чрезвычайно полезной непартийную структуру, комитет 2008, в частности. Мне представляется, что он объединяет людей, довольно близких по взглядам на развитие российского государства и российского общества, мне представляется, что ниша эта сейчас свободна, мне представляется, что люди, которые сейчас туда вошли, причем не только те, которые объявлены, я еще смотрел на сайте комитета людей, которые подписывали, это люди с репутацией, естественно, ведь репутация – дело относительное. Для одних людей это не репутация, как написал один посетитель нашего сайта, пусть Каспаров лучше бы научился играть в шахматы. Аптека, понятно, где, известно. Есть и такие. Но я говорю о другом, я говорю о том, что мне представляется, что создание такого комитета, повторяю, вещь чрезвычайно хорошая, вещь чрезвычайно полезная. Это первая позиция. Я думаю, что чем больше людей с репутацией, которые в моих глазах не подвержены сомнению по многим причинам, хотя ангелов нет, естественно, их не бывает просто, вступит в этот комитет, поддержит этот комитет, скажем так, ни один из учредителей комитета у меня не вызывает отторжения. Если учредители расширятся до состояния полной невменяемости, там появятся люди, которые через этот комитет захотят получить паблисити, сделать свою личную пиар карьеру, тогда, конечно, отношение изменится. Я говорю на сегодняшний день, пока почти такой опасности я не вижу. Во-вторых, конечно, это люди достаточно мужественные все, потому что в условиях, когда весь государственный аппарат, включая силовую составляющую, работает на президента Путина, вступить в организацию общественную, которая ставит своей целью не продолжение президентства господина Путина после 2008 г., мне кажется, эта штука достаточно опасная. В нашем замечательном обществе нынешнем эти люди достаточно рискуют. Уже ведро грязи на одного, ведро грязи на другого, но это риск репутационный, публичный человек вышел – получи ведро на голову. Главное, чтобы не мешок на голову. Поэтому требуется в нынешней ситуации известное мужество для этого, потому что комитет, на мой взгляд, это моя личная точка зрения, занимает оппонирующую нынешнея правящей бюрократии позицию. А правящая бюрократия, имея в руках Генпрокуратуру, МВД, ФСБ и министерство по налогам и сборам, может с каждым из них что-нибудь сделать, включая и Гарри Каспарова. Это первая позиция.
Комитет объединяет не организации, а исключительно людей, личности, индивидуально. Что касается меня, то декларация, которую опубликовал комитет, меня не удовлетворила в главном. Не удовлетворила она меня в том, что изначальное признание, что мы представляем меньшинство в этой стране, на мой взгляд, неверно. Я считаю, что те идеи, которые в дальнейшем в этой декларации высказывает комитет, это идеи, которые выгодны большинству граждан этой страны, подавляющему большинству, к коему я себя и отношу, за исключением нескольких сотен тыс. бюрократов и, может быть, членов их семей. Все, что там дальше написано, это то, под чем подписались бы все граждане нашей страны, я та думаю, почти все. Кому неинтересна свобода? Кому не нужна свобода? Найдите, покажите мне этого человека, которому не нужна личная свобода. Так не бывает. Поэтому я не согласен с этим посылом, изначальное позиционирование, как представляющие меньшинство общественного мнения, поэтому я и не подписал эту декларацию. Это первое и главное. Второе, у меня есть сомнения, которые заключаются в том, что руководители СМИ, подписывая ту или иную политическую декларацию, ангажируют все СМИ, формализуют эти самые обязательства, вольно или невольно. В частном порядке все журналисты "Эха Москвы" могут как подписывать, так и не подписывать эти декларации, напомню, что запрещено вступать в политические партии журналистам "Эха Москвы". Если комитет станет политической партией, то те журналисты, которые являются штатными сотрудниками "Эха Москвы", должны будут его покинуть. Но при этом, при обсуждении, естественно, прежде, чем подписать ту или иную политическую декларацию, журналист обязан доложить об этом главному редактору, я, уже исходя из интересов радиостанции, принимаю то или иное решение. Естественно, те люди, прежде всего Сергей Бунтман, который подписал эту декларацию, он со мной это согласовал, естественно, он пришел ко мне и сказал – я хочу подписать эту декларацию. Я говорю – ради бога, подписывай. Никаких запретов быть не может. Я вам ответил на этот вопрос, ответил вам по поводу комитета. Вот и вся история.
Юля пишет – если лично вы и ваши коллеги называют нашу страну "этой страной", почему бы вам не покинуть ее, как совмещается слово это с любовью к нашей стране? Юля, я вам эту страну не оставлю, это моя страна. И таких, как вы, здесь будет меньшинство всегда. Это моя страна, я вам ее не отдам, поэтому не надейтесь. Можете про это забыть. Как связаться с комитетом – я не знаю, не пресс-секретарь комитета, поэтому мне говорить бессмысленно. По телефону еще поговорим о политике. Что у нас еще случилось на этой неделе, конечно же, беспрецедентный обмен между Израилем и организацией ХАМАС, обмен, с одной стороны, заключенными боевиками ХАМАС, которые находились в израильских тюрьмах, с другой стороны, выдача ХАМАС останков трех израильских солдат и захваченного бизнесмена. По-моему, это первый открытый контакт между представителями израильского правительства и организацией ХАМАС при посредничестве германского правительства. При этом чудовищный теракт в Иерусалиме. Я думаю, что, может быть, если уж такие непримиримые враги даже посредством третьих лиц вступили в контакт друг с другом, может быть, на будущие поколения такое движение, хотя, честно говоря, мало надежды.
Был квартет, как по Крылову, Хакамада, Чубайс, Немцов, Гайдар, в придачу носорог Гарри, ничего не выйдет из этого комитета, с приветом Платон. Платон, если он носорог, то вы козел, я, правда, не понял, к чему это вы сказали. А из него ничего не должно выйти, это не политически, если по существу, это не политическая партия. То, что вы так возбудились, Платон, это значит, что мы попали вам в голову, и вы завизжали, это уже хорошо, уже вышло, уже получилось, хотя бы потому, Платон, что вы завизжали. Меня это вполне устраивает.
СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР – Вы ошиблись немножко, не ХАМАС, а Хезболла.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Да, конечно.
СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР – Как вы считаете, начало деятельности, в данном случае, против одного из пока еще незарегистрированных кандидатов господина Глазьева?
А. ВЕНЕДИКТОВ – Я не очень внимательно, поскольку российскую прессу там не получал, не следил за этим происшествием. Я думаю, что история простая, сначала создали, потом испугались, а вдруг действительно станет альтернативой? А поскольку Сергей Юрьевич – политик очень амбициозный, впрочем, любой политик амбициозный, но этот особенно, я думаю, что те кукловоды, которые его пользовали, скажем так, они увидел, что он вполне, из-за отсутствия еще кандидата от коммунистов, может собрать приличное количество голосов, 20-25%, в отсутствие других. Николай Михайлович Харитонов – замечательный человек, но я думаю, что коммунистический электорат разделится между Глазьевым и Путиным в этом понимании. Поэтому просто испугались, я согласен с Сергеем Пархоменко, с известной оговоркой, что Кремль сейчас выбирает противника господину Путину. Этот хороший, этот не очень, ну его на фиг, этот опасный. Я думаю, что это приблизительно, Александр, происходит.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Скажите пожалуйста, ваше отношение к статье Белковского, вернее, к не к статье, а истории, в "Русском курьере" по поводу государственной идеи для Путина?
А. ВЕНЕДИКТОВ – Я сразу скажу, Владимир, к сожалению, не читал, потому что приехал только вчера поздно вечером, могу сказать только одно – спасибо, что обратили мое внимание на эту статью, я прочитаю, тогда смогу сказать, чего я буду комментировать то, что я не читал?
СЛУШАТЕЛЬ МИХАИЛ – На Ближнем Востоке все эти теракты, у нас есть Еврейская АО, почему бы, например, не объединиться Израилю и этой автономной области? Мы бы потом посмотрели, как действительно может развиваться страна.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Т.е. вы хотите разрушить территориальную целостность России, выделив часть России государству Израиль, я вас правильно понимаю, Михаил? Ну вы даете, это нарушение конституции, извините меня. Я вам хочу сказать, если серьезно, потому что тему вы затронули очень серьезную, по поводу терактов, вы, наверное, знаете, это было сравнительно публично, что израильские спецслужбы затем контактировали с нашими после событий на Дубровке, обменивались опытом, как бороться с террористами. Я знаю, что российское посольство в Израиле, в частности, эти контакты поддерживает, это нормально, потому что важно, да, сколько терактов происходит, но сколько остановлено, сколько предотвращено. Я думаю, что эти контакты очень полезны. К сожалению, контакты, которые идут, т.е. как минимизировать потери, Израилю да и никакой стране не удастся остановить индивидуальные теракты. Шахидизм победить, на мой взгляд, просто невозможно, потому что человек надел на себя и пошел. Представляете, какая нужна агентура? Она там есть. И все равно взрывы идут. Кстати, это проблема, я думаю, что спецслужбы в борьбе с террором, особенно с этим видом террора уже, и не только израильские, в первую очередь израильские, которые имеют опыт, которые сейчас, например, служат инструкторами в США, американские, европейские, какие угодно, саудовско-аравийские, должны сотрудничать в этом. Поэтому ваше предложение, Михаил, оно забавное, но происходит по факту такое сотрудничество. Насколько я знаю, очень тесное.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Алексей, я вот что хочу спросить, вы и ваш подчиненный Сергей Пархоменко…
А. ВЕНЕДИКТОВ – Он не мой подчиненный, у нас нет такого взаимоотношения, мы друзья, я бы сказал.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Но, тем не менее, почему вы так грубо оскорбляете Юлю? А тот еще дальше пошел.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Кто оскорбляет Юлю?
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Вы.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Отвечу, она не задала вопрос.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Она прокомментировала.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Она сказала, что это не моя страна, я сказал, что это моя страна.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – А Сергей Пархоменко сказал, дословно цитирую, примерно через неделю, я слушал, он сказал, когда женщина звонила, задала ему такой же вопрос примерно, а он сказал – ваша миниатюрная головочка не содержит мозгов.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Что делать? Что вы от меня хотите?
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Это что за радиостанция?
А. ВЕНЕДИКТОВ – Это радиостанция "Эхо Москвы".
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Я считаю, что если вы и дальше так будете оскорблять, раз вы задаете вопрос, будьте любезны, выслушивайте, что люди говорят.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Если люди будут меня оскорблять, они будут получать в лоб.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Тогда, если я вас встречу у метро, то я ваши волосы суну в электропоезд.
А. ВЕНЕДИКТОВ – А вы нормальный? Угроза убийства, сейчас я ваш телефончик запишу.
СЛУШАТЕЛЬ ВЛАДИМИР – Не надо, я вас сам найду.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Вы свой оставьте, вы мне угрожаете, я подам на вас в суд. Ай как трусливо, нехорошо. Значит, еще раз обращаю ваше внимание, уважаемые наши слушатели, хотите по делу – по делу, хотите базарить – будем с вами базарить.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ГУЛЯ – Гуля из г. Тюмени. Алексей Алексеевич, мне хотелось бы знать ваше мнение насчет так называемого наезда ведомства господина Степашина на господина Абрамовича.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Гуля, тоже не готов ответить ровно потому, что плохо знаю, это случилось в последние два дня. Единственное, фраза, обратил на нее внимание, что-то там сделано, как он сказал, не этично, с этим мы будем разбираться. По-моему, Счетная палата в вопросах этики, конечно, может быть судьей, но мне кажется сомнительным, что Сергей Вадимович может быть судьей в вопросах этики, так же, как любая другая государственная структура. Если есть нарушения, пусть Счетная палата в рамках, описанных конституцией и законом о Счетной палате, и работает. А затем этим всем будет заниматься суд. Что касается этично/не этично, здесь какие-то другие механизмы, на мой взгляд, должны были быть.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА ЮЛЯ – Такой у меня вопрос, я сегодня узнала, что Тони Блэр выдвинут на Нобелевскую премию мира. Как это может быть, премия за войну, мне это непонятно, может, вы мне объясните?
А. ВЕНЕДИКТОВ – Во-первых, надо спросить у тех, кто его выдвинул, разные люди получали Нобелевские премии мира, я хотел бы вам напомнить, господин Арафат получил, если я правильно помню, Нобелевскую премию мира в свое время, это политическая премия. Выдвигать можно кого угодно, посмотрим, кому присудят, давайте подождем. Юля, я понял, вы просто терминологически делаете замечание, тогда я приношу вам свои извинения, я вас не так понял, мне тут прислали потом после вас, товарищ Василий, "это не ваша страна", так что, Юля, простите меня, погорячился. Это моя страна, не меньше, чем страна господина Василия. А может, господин Василий, как раз это не его страна. Так что извините, Юля.
СЛУШАТЕЛЬ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ – Я по какому вопросу вам звоню, пока вы были в командировке, выступал Киселев и ваш заместитель, по-моему, ему слушатель сделал очень серьезное замечание по поводу деепричастных оборотов. Передайте, пожалуйста, Марине Королевой от меня личную просьбу, пусть она поработает с вашими дикторами.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Отвечу, Марина Королева не будет работать с нашими дикторами просто, проблема деепричастных оборотов не является для меня первостепенно важной, впрочем, как и причастных оборотов, на самом деле.
СЛУШАТЕЛЬНИЦА НАТАЛЬЯ АЛЕКСЕЕВНА – Очень рада, что вы вернулись.
А. ВЕНЕДИКТОВ – А куда же я денусь?
СЛУШАТЕЛЬНИЦА НАТАЛЬЯ АЛЕКСЕЕВНА – Алексей Алексеевич, я хочу вернуться к проблеме той Юли, Василия. Вы знаете, она становится, проблема, если не вечной, то, во всяком случае, очень актуальной все последнее время. Я до вашего отъезда пыталась вам дозвониться, не смогла, в связи с комментарием господина Леонтьева. Он уже не в первый раз ясно дает понять, что те, кто его и тех, кого он представляет…
А. ВЕНЕДИКТОВ – Наталья Алексеевна, не будем сейчас обсуждать наших обозревателей и тех людей, которые делают комментарии. Я вообще считаю этот вопрос бессмысленным и бесплодным, пока я главный редактор этой радиостанции, Юля – нашей радиостанции, до тех пор, пока наши комментаторы не будут нарушать закон, они будут делать комментарии. И право приглашения комментаторов будет, извините, оставаться за мной. Вам может нравиться комментарий, может не нравиться комментарий, когда будет конкретный комментарий, готов его обсуждать, тему, но не готов обсуждать личности, этого не будет просто. Я благодарен, что вы позвонили, Наталья Алексеевна, но, тем не менее, обсуждать комментаторов не будем. Нарушает закон – сигнализируйте.
СЛУШАТЕЛЬ БОРИС ЕВГЕНЬЕВИЧ – Очень хотел вас поблагодарить за вашу хорошую передачу.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Какую?
СЛУШАТЕЛЬ БОРИС ЕВГЕНЬЕВИЧ – Сегодняшнюю особенно.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Хорошо, еще устроим.
СЛУШАТЕЛЬ БОРИС ЕВГЕНЬЕВИЧ – Держитесь против всяких нападок на вас.
А. ВЕНЕДИКТОВ – Никаких нападок нет, вы не понимаете, человек неправильно понял, спасибо, Борис Евгеньевич, но заканчивается одним – возьму за волосы, суну туда. Когда спросил телефон – испугался и убежал, вот и вся их аргументация. Что делать? Они же есть, они же существуют, наши любимые слушатели имени Матвея Ганапольского, которого они обожают, он их обожает отдельно. Сидит человек дома, ему делать нечего, взял, позвонил, а вот тогда Пархоменко… Позвони Пархоменко, что ты мне звонишь? А вот Латынина… Позвони Латыниной, у них открытые телефоны, что ябедничать-то, как двоечники, что же это такое, ей-богу? Пархоменко отвечает за свое, Черкизов за свое, я за свое. На самом деле, мне смешно. Юлю действительно обидел напрасно, уже извинился.
Леонид спрашивает, почему вы собираете у себя всех неудачников, дискредитировавших себя, Доренко, Киселев, Пархоменко? Леонид, потому что я их классифицирую не как неудачников. Если по приказу господина Путина канал, которым руководил господин Киселев, был развален, это не свидетельствует о его неудачливости. Если по приказу господина Путина господин Доренко был уволен с Первого канала одним движением пера, это не свидетельствует. Да, конечно, лучше полизать, это конечно. Полизали бы одно место, зализали бы, сейчас бы сидели на своих местах, один на Первом канале, другой на НТВ, это конечно, это безусловно. Сергей Пархоменко руководил бы журналом, которым руководил, может быть, сказать, что я собираю людей, которые не лизоблюды, в этом смысле, Леонид, мы с вами расходимся, вы бы, наверное, собирали, вы предпочитаете, наверное, вокруг себя видеть лизоблюдов. Я предпочитаю видеть людей, которые самостоятельны, даже если я с ними не согласен. Я что, со всем согласен, что говорит Киселев или Пархоменко, или Доренко, или Леонтьев, или Радзиховский? Нет, конечно. Собственный комментатор, Черкизов, наехал на американскую администрацию по поводу войны в Ираке, я с ним не согласен, так на здоровье, это его мнение, яркий человек. На "Эхе Москвы" должны быть яркие комментаторы, это мое уважение к вам, на самом деле. Не то, что я говорю, я то, что я делаю. Это уважение к вам, разные точки зрения, яркие люди, интересные люди. Слушайте и наслаждайтесь, и все дела. Вот, дела нет – обсуждать интонацию или деепричастные обороты, может быть, проблема важная, в устной речи деепричастные обороты, между прочим, в радио, не рекомендуются. На радио, между прочим, во всех учебниках написано, современных, надо говорить простыми предложениями, чтобы большинству было понятно, а не витать и не вить словами всякую вязь. Кто будет вить словами всякую вязь, это называется так, на радио какая страшная угроза – язык вырву.