Сергей Кузин уезжает из Беларуси

"БДГ", Сергей Шапран, Дмитрий Дригайло, 13.01.2004

На исходе прошлого года с должности генерального продюсера и ведущего столичной FM-станции "Альфа-радио" ушел Сергей Кузин. Он написал заявление об уходе по собственному желанию. Но желание было, так сказать, мотивированно… Во второй половине декабря Министерство информации, ставшее основным держателем акций радиостанции, назначило нового генерального директора. Им стал Петр Стрелковский. Его заместителями — Сергей Рожков и Анатолий Ильясов, сотрудники второго соучредителя радиостанции — ПКП "Без проблем". И Кузин решил уезжать из Беларуси. Но перед отъездом один из самых профессиональных людей отечественного радиобизнеса и сферы развлечений побеседовал с нашими корреспондентами.

— Получилось, что в последний свой "белорусский" эфир ты так и не вышел.
— Не вышли меня, да.

— Кто и чем это объясняет?
— Чем они это объясняют, я не знаю. Мне было сказано: "Принято такое решение". Кто? Двое из трех персонажей, которые сейчас "рулят" станцией, — господин Ильясов и рядом с ним стоял некто Стрелковский, новый директор, представитель Министерства информации.

— То есть вообще никаких объяснений?
— Абсолютно. Мне позвонил Шунин (Дмитрий Шунин — ди-джей "Альфа-радио", назначенный новым руководством программным директором станции. — Авт.) и сказал о том, что ему начальство велело не допускать меня к эфиру.

— Это было для тебя громом среди ясного неба?
— Да нет, почему же. Я догадывался, что такое может быть. Заявление об увольнении к тому времени было уже написано. Просто по этому заявлению я должен был доработать "до завтра". Но я понял, что они в очередной раз струсили, испугались, что я в эфире что-нибудь "такое" скажу.

— А ты собирался "такое" говорить?
— Я хотел попрощаться с людьми, со своими слушателями, вот и все.

— Ну так попрощайся сейчас.
— (Смеется.) С удовольствием. Пользуясь такой возможностью, хочу сказать: я очень надеюсь, что говорю вам не "прощай", а "до свидания", хотя у меня самого веры в это и надежды очень мало. В первую очередь прошу, чтобы вы извинили, если я по отношению к кому-то из вас был не прав в эфире, особенно те, кому я так и не понравился как ведущий. А всем, кто находил время, чтобы быть со мной вместе, большущее спасибо за все те почти 8 лет, которые я себя очень хорошо чувствовал.

— Но этим посланием разговор не заканчивается. Объясни все-таки, почему ты написал заявление об увольнении?
— Ситуация банальная. Не хочу посвящать читателей во все перипетии проблем, но изначально станция существовала как ЗАО с контрольным пакетом акций негосударственного фонда поддержки предпринимателей при Министерстве предпринимательства и инвестиций. Потом контрольный пакет долгое время находился в руках ПКП "Без проблем", в число собственников которого вхожу и я. После этого контрольный пакет вновь перешел в руки фонда, который тут же передал его в оперативное управление Мининформации. Министерство вместе с частью собственников ПКП "Без проблем" (а именно с господами Урывским, Ильясовым, Рожковым) приняло на полностью законных основаниях решение о смещении генерального директора "Альфа-радио" Виталия Твердохлебова и о назначении своего директората в составе трех человек: генерального директора Петра Стрелковского — представителя министерства, и двух его замов. За творческую работу отвечает Рожков, за финансовую — Ильясов. По-моему, они так распределили обязанности. Но так как все трое ни одного дня в своей жизни не работали на радио, то я их считаю людьми в области радио некомпетентными. Поэтому и написал заявление, сказав, что с этими партнерами, коллегами, начальниками я работать не буду.

— А чем они тебя не устраивали?
— Тем, что никогда не работали на радио. Тем, что им было дано право первоочередных приказов, команд всем, в том числе и мне. По всем основным и неосновным вопросам работы радиостанции.

— Они тебе что-то приказывали?
— Нет, но они в обход меня стали назначать людей на должности, изменять рекламное расписание, причем делали это, на мой взгляд, абсолютно непрофессионально. Между делом они ходили по станции и задавали вопросы. Выглядело это примерно так. К главному инженеру подходит Ильясов и спрашивает: "Скажите мне, как работает радио?" Это нормальная ситуация или нет?..

— А перекидывание контрольного пакета чем вызвано? Что за этим стоит?
— За этим стоит тот факт, что долгое время (ситуация такова, что станция оказалась в руках государства) учредители никак не могли прийти к единому мнению по поводу того, кто прав, а кто виноват. Мы с Твердохлебовым выступаем с одной стороны, потому что оба работали на радио, но у нас на двоих всего 31 процент акций. А остальные держатели пакета акций и основные инвесторы придерживаются иной точки зрения. И вся эта ситуация привела к тому, к чему привела. По моим данным, там замешано достаточно большое количество чиновников высшего уровня, которые получают, наверное, какие-то моральные или, не дай Бог, какие-то другие дивиденды от того, что сейчас произошло.

— А различные точки зрения учредителей были на что?
— На то, как управлять станцией, кто должен это делать, на каких условиях и так далее. Сейчас, на мой взгляд, это не важно.

— За всем этим стоит политика или деньги?
— И то и другое.

— А политика в каком виде?
— Я думаю, Министерство информации абсолютно четко и красиво об этом доложит.

— В эфире?
— Ну зачем же? Посмотрим по новостям, по тому, как служба новостей будет работать, допустим, с негосударственным информационным агентством БелаПАН… Это же все очень хорошо видно. Если первыми строками пойдет дублирование того, что проходит в новостях других FM-станций, которые полностью принадлежат государству… Не хочу трогать другие станции, они и без меня очень хорошо "трогаются". Я думаю, что все очень просто. Сейчас представитель министерства сидит в моем бывшем кабинете. И я не вижу никаких оснований для того, чтобы он не мог приказать то, что обсуждается на открытых, закрытых, пленарных или как их там заседаниях в Министерстве информации. Что тут объяснять? Государственная станция есть государственная станция. В нашем конкретном случае. Одной больше, одной меньше.

— Но тебя ведь еще раньше «ушли» и с телефестиваля "На перекрестках Европы"?
— Да, там была очень "красивая" ситуация. Со мной просто перестали общаться представители телевидения. Меня в свое время туда пригласила режиссер Наталья Сидельникова. И я вместе с Леной Спиридович там работал. Потом Наташу "ушли". Но если ее хоть предупредили, то меня после очередных съемок просто не вызвали на следующие и втихую это дело "замолчали". Так что умение прощаться с людьми и сегодня, и тогда было продемонстрировано достаточно убедительно. Хотя на "Перекрестки" я никакого зла, боже упаси, не держу. Это все понятно и просто, как яичница.

— А что понятно?
— А как они еще могли по отношению ко мне поступить? Надо же было что-то говорить. А говорить нечего. Хотя позвонили бы, сказали: "Спасибо, мы в ваших услугах больше не нуждаемся". Нормальная фраза, жесткая и понятная. Так даже этого не сделали.

— Чем ты мог им не понравиться?
— Бог его знает. На работу хожу трезвый. Это все, что я могу сказать в свое оправдание (смеется).

— Но ты же и в оппозиции не был замечен.
— Нет, конечно. И я очень не хочу, чтобы из меня тут начали лепить жертву режима. Я к нашей конкретной белорусской оппозиции отношусь так же, как и к государственной власти. Так что я не понукаем. Конечно, то, что происходит в стране с информацией, с медиа, — это полнейший маразм. И говорить не о чем. Причем не с точки зрения правых или левых сил, а с точки зрения здравого смысла. Я пытаюсь оперировать этими понятиями.

— А с "Гудвином" что (Сергей Кузин — один из совладельцев известного столичного клуба. — Авт.)?
— Знаете, я уезжаю отсюда, поэтому о том, что будет происходить во всех остальных сферах моей жизни, я бы не хотел сейчас говорить. Там достаточно сложная ситуация. Одним предложением не ответишь, а размазывать сметану по столу я бы не хотел.

— Но к "Гудвину" ты тоже не будешь иметь отношения?
— Никакого. Думаю, что если сопоставить все последние события года, то складывается картина, что меня из одного места "ушли", из другого… И она имеет под собой реальную подоплеку. Какие-то движения происходят. Но я не знаю, кто эти движения производит. Может быть, это какая-то продвинутая креативная сила.

— Не исключаешь, что к ситуации с "Гудвином" непосредственное отношение имеет власть?
— Не то что не могу исключать… (После паузы.) Да, я этого не исключаю, как, кстати, и в ситуации с "Альфа-радио". Владелица "Гудвина" и нынешний генеральный директор "Альфа-радио" — очень большие друзья.

— Куда ты едешь?
— В Украину, в Киев. У меня там друзья. Я там преподавал в системе "Интерньюс-Украина". Знаю этот рынок. Московский радиорынок я знаю хуже. Да и объективно то, что я обсуждаю сейчас с украинскими партнерами, гораздо интереснее. Это больше, чем просто радио. Это широкий, убедительный проект, связанный и с радио, и с гостиничным бизнесом, и с entertaiment. Так что получается "большой рок-н-ролл". Причем мне предлагали этот проект уже давно, но я не говорил ни да ни нет, предполагая, что в Беларуси у меня может все вот так закончиться. Была возможность поехать работать и в Нью-Йорк, у меня там живут близкие родственники, и в Питер, и в Москву. Это все не является моим желанием. Но если бы у меня была возможность здесь реально работать на нормальных, вменяемых условиях, то я никуда бы не поехал. Ведь уезжаю вовсе не потому, что мне надоела Беларусь. Я хотел бы быть здесь.

— У тебя не было мысли попробовать иное дело здесь, в Беларуси?
— Я думал об этом. Но я с трудом себе это представляю. Что? Краску продавать, или что? К тому же найдется ли здесь кто-то, кто сейчас рискнет со мной, с таким, связаться?.. Все, о чем я смогу в таком случае предупредить, — это что я технически исправен и, что самое главное, вменяем.

— Значит, все-таки не исключено, что вернешься?
— Конечно.

— Что для этого должно измениться?
— Должны появиться две вещи. Во-первых, хоть какой-то профессионализм у тех людей, которые волею закона вершат наши судьбы. Один из чиновников в Министерстве информации, который занимался нашей проблематикой, как мне показалось, знает о радио примерно столько же, сколько я об абиссинах из Верхней Вольты. Так что главная проблема — несоответствие наших чиновников занимаемым должностям по профессиональным качествам. По уровню преданности мы впереди планеты всей.
Второе — наличие здравого смысла на ментальном уровне. Мне сегодня рассказали про кулуарное обсуждение вопроса о введении в эфире 80 процентов белорусской музыки, и это просто "здравствуй, жопа, Новый год". Кто-то кому-то что-то сказал, а тот воспринял все это как руководство к действию. И с 50 процентами было то же самое. Жалко, что процентов всего 100. Надо было бы 102, вот это была бы нормальная цифра.

— Ты же не против белорусской музыки?
— Нет, я против белорусской музыки на русском языке. Ведь в хорошем смысле слова продвижение белорусской музыки имеет в виду продвижение белорусской культуры. И если уж выносите такое жесткое постановление, так позаботьтесь о том, что оно имеет под собой. Ведь согласно этому постановлению Моисеев, Свиридова и Корнелюк — белорусские исполнители, потому что уроженцы Беларуси. А какое они отношение имеют к белорусской популярной музыке и к белорусской культуре? Да никакого. Далее, кому взбрело в голову регулировать это цифрами? Почему не 52 процента, не 48? И самое главное — при чем здесь белорусская культура? Я бы понял, если бы сказали: "Ребята, как хотите, через полгода обеспечьте — работайте с белорусским лейблами"… В Литве, Латвии прецеденты есть, и все работает — в музыкальных магазинах есть отдельные полки с национальными исполнителями. Разделены станции, разделен музыкальный рынок, и все нормально — каждый получает то, что он хочет. Тут хоть логика понятна — идет борьба за возрождение белорусского языка, отсутствующего сегодня на уровне менталитета.

— А если в Украине будешь работать в эфире, то на каком языке?
— А на украинском я говорю гораздо лучше, чем на белорусском. Я там все-таки первый раз женился, у меня там родилась дочь, я там прожил почти семь с половиной лет. И я буду там работать в эфире со второй половины февраля. Но говорить буду на русском языке.