06.07.2004 г. - Человек "Дождя"

Profile.ru, Анна Бабяшкина

Генерального продюсера и совладелицу радио "Серебряный дождь" Наталью Синдееву судьба долго сводила с сирийским бизнесменом Джамилем Асфари. Но когда они взглянули друг другу в глаза, все произошло молниеносно.
 
Анна Бабяшкина: Наталья, ваш "Серебряный дождь" какое-то очень "московское" радио. Вы, наверное, в Москве выросли?
Наталья Синдеева: Я родилась в семье военного стоматолога и, соответственно, жены военного. Когда мне было года три, родители решили, что разумнее всего будет оставить меня у бабушки и дедушки в Мичуринске, а не таскать по гарнизонам. Бабушка с дедушкой, царствие им небесное, вложили в меня всю свою теплоту и доброту. В детстве мне давали полную свободу, и я занималась всем, чем можно: у меня были разряды по всем видам спорта, я окончила балетную школу, училась народным танцам, музыке. Особенно запомнилась поездка в четырнадцать лет в Москву, на фестиваль молодежи и студентов. Жили здесь сорок пять дней, выступали на лучших площадках Москвы. Это был глоток другой жизни, другой уровень общения. И когда мы вернулись в свой маленький город, поняли, что нам душно здесь, тесно. При том что я все равно люблю Мичуринск и считаю его родным городом.

А.Б.: Как же вы все-таки попали в Москву?
Н.С.: Вообще-то я собиралась поступать в Ленинградский университет на факультет психологии. Но когда пришло время сдавать экзамены, мы остались втроем: я, бабушка и дедушка. И я, шестнадцатилетняя девчонка, даже не поняла, а, скорее, почувствовала: если я уеду, для бабушки с дедушкой жизнь закончится гораздо быстрее. Я этого никому не говорила, но для себя решила остаться с ними. В городе было два института: плодоовощной и педагогический. В сельскохозяйственном ректором был отец моего молодого человека, и поэтому я решила туда не поступать: вдруг скажут, протекция? Подалась в пединститут на факультет начальных классов и математики. Четыре года я училась и путешествовала. Могла прямо во время сессии куда-нибудь улететь - все равно была одной из лучших студенток. Выступала на всех спортивных состязаниях и олимпиадах. Я всегда была уверена, что должна многое уметь и многим заниматься, увлекаться. Когда я заканчивала институт, к нам переехала семья моей тети, и я поняла: сейчас можно спокойно уехать и оставить бабушку с дедушкой.

А.Б.: С чего вы начали в Москве?
Н.С.: Друзья пустили меня на три месяца пожить. Все это время я искала, чем заняться. Мои знакомые решили сделать проект в бассейне "Чайка" - ночное шоу на воде. Мне предложили заняться организацией. С горящими глазами, за минимальные деньги - я работала на одном интересе. Шоу получилось очень достойным. Однако успели мы его показать всего два раза. Из-за затянувшегося ремонта бассейна стартовали в августе, а не в мае, и после двух выступлений начались дожди. Все разругались: с одной стороны, получился суперпродукт, а с другой - все перенапряглись и перегорели. Потом я недолго работала в итальянской фирме по продаже одежды. Было скучно, совсем неинтересно, но хорошо оплачивалось. И я скрепя сердце работала. Мне надо себя обеспечивать.

А.Б.: Мужчины рядом не было, который бы помогал?
Н.С.: Я никогда не использовала женских чар и уловок для решения материальных проблем. У меня мог быть миллион романов, но это были эмоции, а не поиск выгоды и карьеры. Это комплекс провинциалки, который до сих пор во мне сидит: не рассчитывать на помощь мужчин, а все время проверять на прочность себя. Даже сейчас, когда меня окружают обеспеченные люди, вокруг богатые мужчины, состоятельный муж, я не могу взять ни у кого из них деньги. Я полностью сама себя обеспечиваю.
Словом, работала я в этой итальянской фирме. Потом поняла, что больше нет сил, и бросила. Долго сидела дома. Вдруг позвонил приятель, владелец модельного агентства. Предложил три дня поработать на выставке девушкой, раздающей конфетки, за 30 долларов в день. В 93-м году это были хорошие деньги. И вот хожу я девушкой, раздаю конфетки, а навстречу идут Павел Ващекин и Стас Садальский. Садальского я, естественно, в лицо знала, а Ващекина нет. Ващекин начинает говорить мне какие-то комплименты, пишет свой телефон. А Садальский говорит какую-то гадость, как обычно. Я хоть и маленькая, но гордая птичка - я ж не знала тогда, что это обычная манера Садальского. Так что я в ответ ему тоже сказала какую-то гадость, развернулась и ушла, унося с собой телефон Ващекина (потом Садальский стал ведущим одной из программ "Серебряного дождя"). Через какое-то время во всех газетах начало мелькать имя Ващекина в связи с теми или иными проектами в шоу-бизнесе. И я решила позвонить Паше. Он меня сразу вспомнил, прислал за мной машину и привез к себе в офис на "Мосфильм". Я еще не успела открыть рот, он говорит: "Будем делать из тебя фотомодель!" Я сопротивляюсь: "Не хочу быть моделью! Хочу работать!" Он легко отвечает: "О'кей! Видишь кабинет? Я его только что отремонтировал. Давай здесь и работай". И начался самый, наверное, интересный рабочий опыт в моей жизни. Каждый день на меня сваливалось что-то невообразимое. Ващекин мог позвонить и сказать: "Так, Наталья, делаем фестиваль! Надо организовать какие-то концерты, сцену, звук и все такое. Деньги на это все могут быть у тех-то и тех-то, в общем, ты найдешь". И пропадал на месяц! За день до мероприятия он мог появиться, я его спешила обрадовать: все готово к завтрашнему фестивалю. "Какому фестивалю? - удивлялся Паша. - Его не будет!" "Как это не будет? - недоумевала я. - Я его уже сделала! Нет, он будет!" За год работы у Ващекина я познакомилась с огромным количеством людей, набралась опыта и научилась работать в экстремальных условиях.
Это было время, когда образовывались иные формы бизнеса, запускались новые проекты. Помню, Ващекин привел грузинского мальчика с плохими зубами по фамилии Кушанашвили и заявил, что это будущая звезда. Тогда же мы подружились с Сергеем Кожевниковым и Сергеем Архиповым, которые сегодня возглавляют "Русскую медиа-группу", с Андреем Вульфом, Михаилом Козыревым, генеральным продюсером "Нашего радио" и "Ультры", - всеми нынешними ключевыми фигурами медийного бизнеса. Все тогда начинали вместе.
В какой-то момент из девочки, которая работает у Паши Ващекина, я превратилась в достаточно самостоятельную фигуру Наташу Синдееву, которая работает с Пашей Ващекиным. Все, что могла, я здесь уже наработала, нашла себе достойную замену и ушла.
Сидела и думала: чем же я хочу заниматься? Решила, что телевидением. И позвонила Алексею Шахматову, который тогда вместе с Ярославом Чеважевским возглавлял "Частный канал". Они делали на телеканале "2х2" миллион разных проектов. Я сказала Шахматову: "Хочу работать у вас". - "А что ты будешь делать?" - "Не знаю". "Ну, хорошо, - ответил он. - Поработаешь секретарем, войдешь в курс дела". Через две недели от секретарской работы меня отстранили, потому что с компьютером я была "на вы" и совершенно не знала делопроизводства. Тогда Шахматов придумывал программу о жизни ночных заведений под названием "Тысяча и одна ночь". Вызвал меня, спрашивает: "Хочешь получать тысячу долларов?" В 1993 году это были немыслимо большие деньги. Конечно, я хотела! "Вот тебе заявка, если найдешь деньги на эту программу как минимум от 6-7 клиентов, будешь получать тысячу!" - сказал он. И я с этой бумажкой, даже без пилота программы, пошла искать деньги. Через месяц-полтора захожу к Леше и высыпаю перед ним на стол из чемоданчика кучку денег. Никто у меня даже никаких расписок не взял - поверили на слово. Проект запустили, я стала фактически продюсером этой программы и очень обеспеченным на том этапе человеком. Потом и здесь исчерпался потенциал роста, но к тому времени произошла еще одна важная встреча в моей жизни. Я познакомилась с Дмитрием Савицким - моим первым мужем, который помог мне все мои наработанные на тот момент опыт и знания направить в правильное русло. К моменту нашего знакомства он планомерно и терпеливо создавал радиостанцию "Серебряный дождь". Я стала ему помогать, несмотря на то, что о радио в тот момент практически ничего не знала. Но Дима своим энтузиазмом, умением убеждать и заражать своей любовью к радио сумел меня увлечь. И вот уже девять лет эта любовь не проходит.
Дмитрий Савицкий стал генеральным директором "Серебряного дождя", а я - генеральным продюсером. Весь предыдущий опыт общения мне очень помог, именно поэтому "Серебряный дождь" - наиболее светская радиостанция с первого дня. Самые эпатажные, скандальные, интересные, закрытые и экстравагантные вечеринки "Серебряного дождя", на которые мечтает попасть весь светский бомонд, - во многом результат прошлого опыта и добрых знакомств.

А.Б.: Но сейчас у вас другой муж. Кто он?
Н.С.: Бизнесмен, занимается инвестициями в различные проекты. Его зовут Джамиль Асфари. У него отец сириец, а мать русская. Он гражданин России, родился и вырос здесь.

А.Б.: Как вы познакомились?
Н.С.: Мы были достаточно давно знакомы. У нас было много общих знакомых, которые периодически начинали нас сватать. Я не обращала внимания на эти попытки, он тоже. В какой-то момент судьба нас все-таки свела. Был вечер у Лены Супрун. Звонит наш общий приятель Женя Бакаев (ведущий программы Point of Style на радиостанции "Серебряный дождь") и спрашивает: "Ты идешь одна?" - "А что?" - "Я возьму с собой Джамиля", - отвечает он многозначительно. "Ну тогда я пойду одна, и Джамиль будет на этот вечер моим женихом", - легко согласилась я. После показа мы вчетвером - Женя с женой и я с Джамилем - едем на ужин. Мы с Джамилем оказываемся друг против друга. И происходит что-то невероятное: у меня загораются глаза! У него произошло, я думаю, то же самое. Когда мы разъехались, я позвонила своей подруге и сказала: по-моему, я влюбляюсь. Это было очень неожиданно, потому что достаточно долгий период у меня не было настоящих эмоций. Дальше все произошло очень быстро. У нас начался бурный роман, которого мы очень хотели, но к которому не были готовы.
Мы не говорили друг другу слов любви, не обсуждали дальнейших планов на жизнь. Мы просто признались друг другу, что хотим общих детей. Причем для него желание завести ребенка не было новым - он хотел детей и в первом браке, и во втором, гражданском, но как-то не складывалось. У меня же раньше желания родить ребенка не возникало, все время было некогда, и я как-то даже на эту тему не слишком задумывалась. А тут поняла, что хочу от него ребенка. И через два месяца уже была беременна. Мы были безумно счастливы от этой новости.
Беременность прошла потрясающе, несмотря на то, что я попала в аварию, сломала ногу. Ходила на костылях, беременная и счастливая. Начали жить вместе, притираться. Наконец на свет явился суперребенок. Я так говорю не только потому, что это наш ребенок : Лука на самом деле очень светлый мальчик. Для нас он Лукошка, Лучок.
Потом у нас был очень сложный период, потому что наконец на поверхность вышли наши отношения. Выстраивать их было очень сложно: я вполне самодостаточна, он тоже. Мы сто раз собирались расставаться, но для меня и для мужа ребенок был серьезным аргументом для поиска компромисса. Не в том смысле, что мы хотели сохранить отношения ради ребенка, а в том, что понимали: раз ребенок получился таким славным, это не просто так. Значит, где-то наверху было задумано, чтобы мы встретились, поэтому нам надо постараться быть вместе. И мы смогли преодолеть этот период.

А.Б.: Как долго вы сидели с ребенком?
Н.С.: Я его кормила грудью четыре месяца, но и тогда уже выходила на работу, приезжала между кормлениями.

А.Б.: Не жалко было оставлять маленького?
Н.С.: Жалко. И сейчас жалко. Я фактически с ребенком ни разу не оставалась один на один. Так получается, что всегда рядом няня. Даже если мы едем отдыхать (а мы ездим с ребенком отдыхать с первых дней его рождения), то с нами едет няня. Помню, поехала няня на отдыхе по магазинам и остались мы с мужем и ребенком. Надо было его покормить, собрать, посадить в коляску. Это было очень смешно: мы не знали, с какого конца к этой коляске подступиться. Это, наверное, не очень правильно, но это данность, с которой надо жить. Я не могу оставить работу. Иногда спрашиваю себя: могу я хоть на время остановиться? И понимаю, что мне будет неинтересно. Лука, в свою очередь, обижается на меня. Он уже показывает, что ему не нравится уход мамы на работу. Может отвернуться и не разговаривать или дуться, вредничать. Хотя с возрастом, я думаю, он оценит и поймет.

А.Б.: А муж?
Н.С.: Он же знал, с кем себя связывает. У него не было никаких иллюзий на этот счет. И ему это нравится, несмотря на то, что я регулярно прихожу домой в час ночи, а с утра снова лечу в офис.

А.Б.: А себя вам не жалко?
Н.С.: Конечно, бывает, как любой женщине. Могу разрыдаться, сидя в машине: "Почему я все время куда-то бегу?" Иногда жалко себя, оттого что муж меня не жалеет. Это не его стиль. Он внутри, надеюсь, все понимает, но у него не тот характер и темперамент, чтобы как-то это проявлять. Говорит: "С тобой нельзя быть сентиментальным. Я тебя стану жалеть, а ты начнешь еще больше рыдать". Хотя мне надо, чтобы меня иногда гладили по головке. Пусть я еще больше порыдаю, зато мне будет приятно. Но он мне не дает расслабиться. Критикует. После родов я очень сильно поправилась. Он меня страшно пилил, что надо худеть. Я обижалась. Сейчас я ему благодарна: если бы не пилил, я бы так быстро не пришла в форму и не стала бы выглядеть лучше, чем до родов. Но тогда было очень обидно и противно. А так как у меня нет недостатка внимания в обществе, это как-то компенсирует недостаток активного внимания со стороны мужа.

А.Б.: Где вы живете?
Н.С.: За городом, в очень красивом месте. Сосны, цветы, воздух, птички. Я очень рада, что мы можем это дать сыну, но иногда мне обидно, что он неспособен это по-настоящему прочувствовать: он другого просто не знает. Каждый раз, когда я подъезжаю к дому, мне не верится, что я живу в этой сказке. Всю эту красоту сделал Джамиль - он придумывает что-то, рисует, строит, копает. Но для меня в этом есть момент неудовлетворенности: ведь не я это создавала. Сейчас мы купили участок рядом, чтобы уже строить дом самим. Скорее всего, мы в него переедем, он будет чуть больше. Но мне хочется, чтобы я вложила в него частичку себя. Хотя без мужской помощи мне точно не обойтись.