15.11.2014 г. - Большое интервью. Михаил Лесин о предстоящем совете директоров

В пятницу «Эхо Москвы» опубликовало на своем сайте письмо председателя Совета директоров «Газпром-Медиа» Михаила Лесина, адресованное главному редактору радиостанции. Как следует из текста письма, 21 ноября пройдет заседание совета директоров, где будут вынесены на обсуждение три вопроса, в том числе — о главном редакторе.

Мы позвонили Михаилу Лесину, чтобы взять у него комментарий, но разговор, неожиданно для обеих сторон, продолжался около часа. По словам Лесина, мы практически услышали его речь на предстоящем совете директоров. Публикуем главные тезисы разговора.

Естественно, мотивацией для проведения собрания послужило поведение Плющева. Как первоначальное, так и последующее. Моя бурная негативная реакция была именно на его финальное высказывание.

Если бы этот твит был высказан в адрес оппозиционера, то все начали бы критиковать человека, который написал его. Мол, какой позор. Меня возмутил тот факт, что общественность оправдала Плющева, потому что он либеральный журналист.

Мне все звонят и задают вопросы с таким воинствующим непрофессионализмом, что я кладу трубку после первой минуты. Нельзя смешивать личное с профессией. Кем бы Иванов ни был, существуют такие дефиниции, как семья, дети, жена, здоровье, смерть. Неприлично касаться этих вещей.

В 90-х годах я был активным участником всех политических войн и игр, но у нас было святое правило: мы не имеем право трогать жен и детей.

Я взорвался именно после третьего твита. Сначала я позвонил Венедиктову утром, когда увидел блог по поводу этой новости на сайте «Эха», и сказал: «Сними, Леша, блог». Он ответил, что пропустил блог и не читает твиттер. Через некоторое время после нашего разговора вышло хамское извинение Плющева за форму вопроса. А потом третий твит о том, что вопрос будет поставлен по-другому. Тогда я не выдержал и позвонил снова Венедиктову. Я ему объяснил, что он должен уволить Плющева по одной простой причине: я ему позвонил, он поговорил с Плющевым и объяснил ему недопустимость ситуации, а ровно через сорок минут возник третий твит. Выходит, что главный редактор не смог привести в чувства своего сотрудника? Я сказал Венедиктову, что у него есть время до 11 утра. И если он не примет решение, то это сделаю я. Венедиктов заявил, что не может потерять лицо. Тогда в 11 утра я позвонил генеральному директору и сказал: сделайте приказ об увольнении Плющева.

Я не мог не отреагировать на эту ситуацию по целому ряду обстоятельств. Вас не смутит, если на последней странице вашей газеты появится объявление о предоставлении сексуальных услуг? Смутит, конечно. Потому что у вас есть внутренне понимание того, что вы делаете, внутренняя гордость. «Эхо Москвы» — серьезная политическая станция, представляющая огромное количество позиций. Это значит, что нужно поддерживать свой облик и имидж, соответствовать тем параметрам, которые вы же сами задаете у себя в эфире. А то получается, что родители себя в гостях хорошо ведут, а дома морду бьют?

Я прекрасно это понимал, когда отдавал приказ. Я даже согласился с Венедиктовым, что это было незаконно. Я предложил главному редактору и редакции обозначить свою позицию в этом процессе. На что мне открытым текстом было заявлено: «Руки прочь!» Я не могу в таком политическом активе руководствоваться тем, что меня не слышат. У меня есть собственная точка зрения, я представитель акционеров, совета директоров этого акционерного общества. Меня обязаны слышать. Редакция могла бы быть простой: извиниться за происходящее, согласиться, что сотрудник поступил плохо. Передо мной — не нужно. Оскорбили не меня. Это не было моим личным делом.

Да, Венедиктов принес свои извинения. Но он сделал это под давлением, когда понял, что ситуация будет развиваться. Он извинился, а потом добавил: «Я главный редактор и буду здесь единолично принимать решение». Через час Плющев вышел в эфир и опять начал касаться этих тем. И что дальше? За что главный редактор несет ответственность?

Венедиктов сейчас декларирует, что наш разговор состоялся по его инициативе. Но это не так. Я его вызвал к себе в понедельник и сказал: «Леша, прими решение. Я готов отменить приказ об увольнении — не вопрос. Я согласен с тем, что принял незаконное решение и дал команду генеральному директору. Я этого не скрываю. Но ты прими хоть какое-то решение. К примеру, объяви публично, что Плющев уходит из эфира на два месяца, перевоспитывается, редакция принимает все силы, чтобы поправить моральный облик Плющева. Может, это и бессмысленно, но ты хотя бы скажи об этом. Не может быть в этой истории только один пострадавший».

Вы думаете, что мне так хочется удавить Плющева, выгнать Венедиктова и закрыть «Эхо Москвы»? Или вы считаете, что у меня для этого мало ресурсов, знаний, опыта и характера? У меня и до этого была масса возможностей для принятия такого решения. И вообще, это надо было делать на входе, — когда я только входил в эту позицию, а не ждать целый год, чтобы реализовать свою мстительную сущность.

Венедиктов поставил меня в неловкое положении. Я должен довершать начатое дело. Мы же не можем так наплевательски относиться к акционерам. Конфликт не носит существенного политического характера. Я очень аккуратно с этим активом в течение года обращался. Все претензии политического характера или вопросы, которые у меня возникали, я решал достаточно человеческим путем — выслушивал позицию Венедиктова и обозначал свою. Для меня это нормальный рабочий процесс.

Венедиктов всегда был для меня умным и талантливым политиком, много лет лавирующим между всеми акционерами, политическими силами. Он был для всех удобным. Все эти мифы, что он супердемократичный и либеральный, оставьте себе. Но когда я столкнулся с ситуацией с Плющевым, то очень удивился. Я не понял, что произошло с Венедиктовым.

За ним стоит большая редакция. Эти люди пришли к нему, зная, что он хороший эксперт по погоде снаружи. Они доверяют его авторитету. Он несет за них ответственность и должен вести себя в соответствии с погодой. Я ему честно и откровенно сказал: «Леша, что с тобой? Мы год держались, ты не давал мне повода для политического всплеска эмоций. А сейчас ты даешь мне в руки аполитический, человеческий, моральный повод личного конфликта». Венедиктов признал, что ошибся. И все. Если ты ошибся — так исправляй. Конфликт был бы исчерпан.

Мне был объявлено, что я в очередной раз своими грязными руками преступил закон — уволил журналиста. Хотите по закону? О’кей. Будет все по закону — вопросы будут решаться на совете директоров. Если кому-то не понравится его решение, то он в соответствии с законом сможет пойти в суд. Будет ли вынесено на обсуждение вопрос об увольнении Венедиктова, я не знаю. Как пойдет… Может быть, Венедиктов встанет после моей пламенной речи и скажет, что все осознал.

С моей стороны был послан сигнал, дана возможность исправить ситуацию. Я и с сотрудниками «Эха» готов говорить — приехать к ним и объяснить свою позицию. Не посадить их за свой стол и с грозным видом прочитать лекцию о морали, сидя во главе стола, а приехать к ним в редакцию.

Собрание совета директоров пройдет в пятницу. В СМИ пишут, что оно будет внеочередным. Но кто это придумал? Совет директоров не может быть плановым или внеплановым. Он собирается по мере необходимости и обсуждает насущные вопросы акционерного общества.

Есть вариант, что конфликт решится мирным путем — стороны сформируют взаимоприемлемую позицию. Я со своей стороны подтверждаю, что у меня нет агрессивной самоцели уволить Венедиктова. Но вы ведь понимаете, если я сейчас опять объявлю, дам ему сигнал, что готов к поиску компромисса, а он возьмет и в очередной раз пошлет меня куда подальше через какое-нибудь СМИ, потому что он главный редактор, то у меня будут отрезаны все пути к отступлению. Не будет еще одного шанса как-то спасти эту ситуацию. Останется только один вариант — «удавить».

Мы отправили этот текст главному редактору «Эха Москвы». Алексей Венедиктов:

— Я очень рад, что Михаил Юрьевич впервые признал тот факт, что приказ был незаконным. Это очень важно для наших журналистов. С понедельника у меня лежит заявление, подписанное Плющевым, об уходе в отпуск на два месяца. Оно ждало именно этого момента. Я действительно вижу со стороны Лесина поиски нормального выхода из ситуации. Жалко только, что мы говорим с ним через прессу.

Во вторник в 20 часов будет встреча журналистов «Эха Москвы» с главным редактором по поводу моей позиции. Было бы правильно пригласить Михаила Юрьевича на эту встречу. С моим участием или нет.

Я еще раз повторяю: твит Плющева безобразный. Я извинился в прямом эфире перед Ивановым. Плющев сделал это в той форме, в которой умеет. Воспитывать моральные качества в сорокалетнем человеке я не считаю возможным.