16.02.2011 г. - Украина. Чем грозит радио отмена 50%-ной квоты на украинскую музыку?

"Представьте, что в суши-баре вы на каждую порцию роллов вынуждены заказать тарелку вареников", - с помощью аналогии Игорь Чернышов, генеральный директор группы компаний "ТАВР Медиа", пытается объяснить, как 50% квота на украинскую музыку ограничивает возможности форматирования проектов. "Вот станция формата, допустим, New Age (инструментальная нетанцевальная музыка – авт.), которой надо спрограммировать 24 часа эфира. Вы много знаете украинских New Age исполнителей? А теперь представьте, что такая станция играет одну песню, к примеру, Клауса Шульце, а вторую – отечественного исполнителя. Не важен формат – важна национальность", - объясняет Чернышов, доказывая: сужение форматов, поиск новых ниш – мировой тренд в развитии радио.

Однако там, где вещатели говорят о конкуренции, артисты небезосновательно вспоминают об идеологии. "Возможно, они недооценивают влияние музыки на патриотическое воспитание, национальное сознание", - недоумевает Александр Пономарев. "Массовая культура – часть идеологии", - напоминает Мария Бурмака. Оба музыканта, принимающих активное участие в общественной дискуссии о целесообразности отмены 50-процентной квоты на звучание украинской музыки, единодушны в одном: не будет обязательств со стороны государства – украинскую музыку в теле- и радоиэфире вытеснит российская попса. "В первую очередь закон ударит по украинским исполнителям, конкурирующим с российскими поп-певцами", - высказалась в одном из интервью Мария Бурмака. А если так, то уже нетрудно спрогнозировать и более серьезную угрозу рынку – отток авторских отчислений за публичное исполнение музыки, вымывание средств с украинского музыкального рынка.

При этом Виталий Дроздов, музыкальный продюсер группы ТАВР, утверждает, что меньше украинской музыки в эфире их радиостанций не станет. По его словам, на "ХитФМ" звучит в четыре раза больше украинской музыки, чем российской. И это не потому, что были квоты, говорит Виталий, а потому, что она была более востребована слушателем. "Кстати, программные основы “ХитФМ” я закладывал в 2005 году, когда никаких квот еще не было", - уточняет он, и добавляет: "Станция “Хит ФМ” в данном формате пережила и введение квот, не изменится эфир и с их отменой".

Даже глава Национального совета по телевидению и радиовещанию Владимир Манжосов признает: отмена квот повлияет не на количество украинской музыки в эфире, а на ее качество. "Я поддерживаю законопроект, потому что считаю, что меньше украинской музыки в эфире не станет. Зато это позволит компаниям передавать по-настоящему качественную музыку. К тому же это шаг в поддержку радиоиндустрии, которая сегодня находится не в самом процветающем положении", - говорит Манжосов.

"Мы регулярно проводим исследования музыкальных предпочтений нашей аудитории, и многие украинские исполнители тестируются уж точно не хуже, чем российские. Зачем бы мы убирали их из эфира? Стереотип, что где Пугачева, там и хорошо,– уже давно не работает. Что же касается рок-формата, то мы как играли “Мотор`ролу” или “Братьев Гадюкиных” - так и будем. Для нас этот закон означает только то, что из ночного эфира исчезнет та музыка, которая не совсем подходит нам по формату, но которую мы вынуждены были ставить, чтобы выполнять закон", - утверждает директор "Радио РОКС" Оксана Шавель.

О формальном – "ночном" - выполнении квоты говорят не только вещатели, но и артисты, и регуляторы рынка. По словам одного из чиновников Национального совета по телевидению и радиовещанию, в процессе проверки радиокомпаний отдельную процедуру составляет длинный и изматывающий обе стороны диалог о том, какую музыку можно считать украинской, а какую – нет. "Вы знали, к примеру, что группа “Несчастный случай” входит в украинскую квоту? Там, оказывается, один из музыкантов – уроженец Украины", - говорит чиновник, ссылаясь на практику применения закона: если музыкант родился в Украине, то, соответственно, и музыка у него – формально украинская.

"Хуже не станет", - говорит о перспективах отмены квот Роман Андрейко, генеральный директор радиокомпании "Люкс ФМ", который считает, что нет смысла цепляться за квоты, которые большинство вещателей легко обходит. "Закон регламентировал музыкальный продукт, но не регламентировал язык – поэтому песни на украинском языке, как правило, попадали в эфир с 23.00 до 7 утра. Скажу так: хуже не станет, песен на украинском в прайме радиостанций как практически не было – так и не будет", - утверждает Андрейко.

Формальный протекционизм не только унизителен, но и вреден. "Протекционисткие меры важны на нулевой стадии развития, когда сил на качественный продукт накоплено недостаточно. Но с какого-то момента протекционизм вредит", - уверен Виталий Дроздов, который ссылается на белорусский опыт квотирования национального продукта в эфире (кстати, сам Дроздов не только родом из Белоруссии, но и играл в одной из популярнейших белорусских групп – "Ляписе Трубецком"). "Сейчас в Белоруссии ситуация такова: во-первых, музыканты перестали развиваться, зная, что по-любому попадут в эфир. Во-вторых, те, кто звучит чаще всех, теряет в концертах и популярности. Зачем людям тратить деньги, чтобы слушать песни, которые и так два раза в час звучат по радио? Да они заслушаны до оскомы…", - объясняет ситуацию Виталий.

Ведь, по большому счету, главная проблема состоит в том, что украинской музыки (как и белорусской) просто мало. А хорошей – еще меньше, а той, что попадает в формат нишевой станции – вообще минимум. "Казалось бы, рок-музыкантов, у нас более-менее хватает. Но мы постоянно ищем артистов. У “Радио РОКС” даже есть специальный адрес, куда мы просим присылать свои треки всех желающих", - рассказывает Оксана Шавель. Но тут же объясняет, что проблема с рок-треками – это еще и качество записи: "Чтобы рок-песня зазвучала, как принято говорить "жирно", нужна хорошая студия, высококлассный звукорежиссер, хорошая аппаратура. А это деньги и немалые".

Поэтому Игорь Чернышов считает целесообразным протекционистские меры сосредоточить на самих музыкантах: "Лучше бы государство дало возможность музыкантам записываться в хороших студиях и избавляло их от налогов. А так получается: пиши, что угодно, тебя все равно поставят. В чем здесь стимул?" По его мнению, дискуссия об отмене квот, возникшая после принятия закона парламентом в первом чтении, должна наконец отойти от политики и войти в конструктивное русло: пора подумать, какие бы меры могли действительно помочь украинским музыкантам, а не держать на крючке радиостанции.

Сергей Денисенко, радиоменеджер с 15-летним стажем, экс-директор "Гала-радио" тоже считает, что протекционизм за счет радиостанций безперспективен. "Протекционизм должен заключаться в стимулировании развития украинской культуры и в частности музыки за счет поддержки украинских исполнителей, создания конкурсов и фестивалей, а не за счет подавления конкуренции. Квоты отрицательно сказались на развитии рынка и только усилили природный отток радиослушателей в сторону новых медиа", - говорит он.

Против манипуляционных политических обвинений в псевдорусификации высказываются и медийные общественные организации. Екатерина Мясникова, исполнительный директор Независимой ассоциации вещателей, считает, что нелепо усматривать политику там, где речь идет о чистой экономике: "Наша ассоциация выступала против музыкальных квот с момента их введения. Мы неоднократно обращались к парламентскому комитету по свободе слова с просьбой о ликвидации нормы, которая их ввела, и рады, что депутат Елена Бондаренко поддержала нас, подав соответствующий законопроект. Квоты для вещателей – пример чистого государственного популизма. Государство не захотело в действительности развивать музыкальную индустрию, например, вводить налоговые льготы. Вместо этого радиокомпании обязали транслировать украинский музыкальный материал в объемах, которых просто не существует".