08.06.2008 г. - MAXIDROM-2008: взрыв эмоций

То, что все называют «Фестиваль MAXIDROM» - это, на самом деле, не просто фотографии во френдленте и пять концертных часов в «Олимпийском», шесть групп и один диджей. MAXIDROM начался тогда, когда на улицах ещё лежал снег, и шёл всё то время, когда стены нашего офиса терпели мелкие склоки, видели слёзы и усталость, волновались: не подведут ли партнёры? Фестиваль MAXIDROM 14 июня в СК «Олимпийский» - это кульминация тысяч процессов, результат совместных стараний сотен людей, доводящий до бессилия монстр: такой грозный и злой с виду, но светлый, добрый и местами любимый изнутри.

Да, твой дом находится в каких-то жалких метрах от места, где собралось, на мой взгляд, более 10 тысяч человек. Наверное, я бы сначала приехал к тебе на чашку чая, чтобы затем посередине дня убежать в штаб, не забыв пригласить тебя на концерт. Если бы не одно НО.

У нас-то там всё как у взрослых было: секьюрити, бейджи, рации с гарнитурой, километры ходов по спорткомплексу и рок-старз повсюду. На уровне груди – величественное обозначение «Дирекция», йогурты и Red Bull на импровизированной кухне и приправленный матом team spirit в штабе. А ты сидела бы в vip-зоне рядом с «Агатой Кристи» и смотрела бы на выступления «Бумбокса», Brainstorm и «Би-2» с Чичериной. Конечно, оттуда ты не увидела бы, как я бегал под трибунами и, срывая голос, объяснял вверенным мне телевизионщикам механизм работы ТВ-групп на фестивале. Не увидела бы и нашу маленькую бойкую Янку, которая не успевала слушать рацию, бегать туда-сюда с фотографами и объяснять, что нахождение в «мёртвой зоне» максимум пяти фотографов – требование администрации «Олимпийского». Не увидела бы ты и выдававших простуду глаз Аси, которая в одно и то же время, казалось, находилась сразу в нескольких местах этой сложной площадки. Зато «Скользкие улицы, иномарки целуются, помятые крылья…» с Кауперсом из Brainstorm в качестве первой песни выступления Лёвы и Шуры в «молочных» пиджаках. Вот интересно, а как тебе Noize MC, который на исполнение песни «За закрытой дверью» (она же – «в каморке, что за актовым залом…») поставил, наверное, всё. А песня «Море» - стопроцентно понравится всем девочкам страны до 16 лет. Обязательно поинтересовался бы потом у тебя, если бы ты попала на мой первый MAXIDROM. Если бы не одно НО.

Никогда бы в жизни не подумал, что «Олимпийский» такой огромный. Помню, ещё когда я журналистом ходил туда на концерты, то не менее 20 минут искал находящийся неведомо где сектор С6, и ещё 10 минут искал выход оттуда. А тут – 250 метров бегом под трибунами, и ещё - наискосок целая половина спорткомплекса, намеренно оставленная неиспользуемой. Но и этого хватило, чтобы вспотеть до мокрой рубашки и ощутить кровь из носа – видимо, давление. Признаюсь, я делал всё от меня зависящее для того, чтобы пресса и ТВ могли делать своё дело качественно – именно такого отношения к себе я ждал всегда, когда я «пишущим» ходил на массовые мероприятия. Сломалась ручка? - Держи мою, у меня есть ещё. Ты хочешь попасть в фан-зону? - Вот тебе бейдж, пойдём.

Выступает Дельфин, и техники из группы Лени Кравица переглядываются и, кажется, одобрительно качают головой во время песни «Кокон». Тем временем, на сцене стоят две конструкции кубической формы с диодными световыми панелями, гитарный кабинет Marshall и электронная установка Roland. И два человека, которые вгоняют в транс как минимум половину присутствующих. Некоторые very important person встают и направляются в буфет. Наверное, среди них была бы и ты, потому что мозговой штурм Андрея Лысикова и Паши Додонова тебе врядли понравился бы. Тебе больше нравится «Король и Шут», и твоему сыну тоже.

Через 20 минут я вижу, как наша Таня не находит объяснений тому, что этот же самый артист из «светодиодного куба» решил отменить пресс-конференцию. Выделился, молодец. И журналисты в полном восторге, и мы счастливы подозрительным взглядам в наш адрес. Атмосферу усталости и какой-то нелепой паузы прекращает наш Вася, из рации доносится: «Би-2 на сцене, жду группу фотографов». И маленькая бойкая Янка уверенными шагами ведёт человек 15 к «мёртвой зоне». Я бегу к пульту звукорежиссёра – там ожидают ТВ-группы.

А потом был Лени Кравиц, но после марафона в несколько часов, беготни по спорткомплексу и четырёх Ред Буллов с одним бутербродом его гитарные соло и блестящий позолоченный микрофон воспринимались буднично. И даже моя слабость к духовым инструментам не позволила получить реальное удовольствие от саксофонных партий, а любовь к шоу на сцене оставила незамеченным лысого чернокожего барабанщика. А тебе, наверное, понравилось бы. Если бы не одно НО.

На after-party в клуб «1171» я ехал один. Уставший, с полным рюкзаком материалов для прессы, браслетами-проходками для тебя и меня, и простодушной Женей Отрадной в наушниках. Иногда, чтобы отвлечься, нужно просто сменить обстановку.

«Мой рок-н-ролл – это не цель, и даже не средство…».

На арендованном нами балконе с фуршетной зоной всё те же лица: «Би-2», Noize MC, дюжина девочек-припевочек тире участниц конкурса «Мисс Русское Радио», сотрудники нашей компании и подвыпившие гости, которых я не знаю. И Ромка, которому этот фестиваль сократил жизни лет на десять, со стаканом мохито. Я не люблю подобные тусовки, потому что на них я наиболее остро чувствую справедливость фразы «Мы – шесть миллиардов одиноких людей…» из одной песни Lumen. Эх, вон те, в самых коротких платьях и с самой заметной грудью, уже заняты кое-кем из наших. Тебя не хватает на этой тусовке, но я даже не ищу в телефоне твой номер и не звоню.

Четыре мохито и чуть больше канапе – незаменимого атрибута фуршетных столов. Это весь мой ужин, за исключением съеденного и выпитого в «Олимпийском» два часа назад. На часах уже третий час ночи, позади ещё одно, на этот раз в формате клубного, выступление Noize MC и моё первое знакомство с коллективом «Чехов». Сейчас на барной стойке танцуют девушки Go-Go, «наши» постепенно разъезжаются, «обычные» постепенно заполняют клуб. Он сидит рядом со мной и рассказывает, кто и какой, по своей сути, говнюк. Тебя нет.

В пять часов утра, когда уже виднеется солнце и на улице совсем светло, я вышел в сторону метро «Киевская». Перед мостом на Киевской есть палатка, где сонный таджик продал мне банку Adrenaline Rush и бутылочку Колы. Ещё минут сорок я стоял на открытом балконе моста и тупо смотрел то в воду, то на проезжающие по набережной машины, то на проплывающий под ногами теплоход.

Закончился не просто концерт. Закончился целый период, в котором я был целиком и полностью задействован – как и десятки моих коллег по работе. Мы все так устали, что готовы уехать в отпуск прямо сейчас. Закончился концерт, на котором я почему-то очень хотел увидеть тебя. Но жизнь так складывается, что я тебя не увижу. Ни сегодня, ни завтра, ни через год. Тебя не стало в первый месяц этого года, но я всё равно ещё пишу о тебе в настоящем времени. Думаю, ты получила бы колоссальное удовольствие от концерта. Вот только проходка твоя осталась в нагрудном кармане моей рубашки, которая уже в стиральной машине…