01.03.2006 г. - Сегодняшнее белорусское радио очень напоминает советское, только качеством много хуже

"Прагматика культуры"  завершает разговор о РАДИО (февральская "тема месяца"). Наш сегодяншний собеседник Виталь Тарас – белорусский журналист, с 1995 по 1999 год проработавший на белорусской службе "Радио Свобода" рассказал Ольге Романовой о том, что происходит с радио под контролем государства, почему радиоведущие перестают стесняться своей безграмотности, как сложилась судьба белорусского рока  и отчего "Радио Свобода" не нравится белорусской молодежи. 

Исследователи все чаще говорят о том, что в современной культуре основным источником информации о мире стала визуальность. Каково место радио в культуре, где представления о мире формируются кино, рекламой, телевидением и т.д.? Не становится ли, например, музыкальное радио просто фоном для городской среды, помогающим переживать реальность как клип? 

При этом исследования показывают, что наибольшее доверие вызывает именно радио, так как только оно может создать ощущение доверительного, персонифицированного сообщения информации. Радио наиболее эмоционально и порождает наибольший контакт слушателя с ведущим. С ролью музыкального радио согласен. Но кроме музыкального радио существует и так называемое «разговорное». Здесь главное – не информация, а интерпретация. Поэтому радио существует и за счет столкновения точек зрения. При этом важно, чтобы разговорные жанры шли в прямом эфире. Радио не прощает фальши – она становится видна мгновенно. Любую обработку материала слушатель чувствует. Как только исчезает живость, исчезает и сам феномен радио.

Один журналист определил белорусское радио как «страну неизвестных голосов на безымянных частотах». Какова структура белорусского радио?

Структура белорусского радио не очень изменилась с советских времен. Ряд каналов входят в Гостелерадиокомпанию, из них два общенациональных: 1 национальный канал и «Культура». Все частные каналы, как и любой другой субъект хозяйствования, подчиняются правилу золотой акции – соучредителем выступает или Гостелерадио, или исполнительная власть. Любая станция, передавая новости, может пользоваться только одним источником, государственным, -- БЕЛТА. Полностью частные каналы, когда соучредителем выступала частная компания, были в 90-е – например, радио 101,2. 

Белорусское радио 90-х было другим. В эфир прорвались энтузиасты, креативные личности и «музыкальные маньяки». С чем это связано?

Это постсоветский феномен. Радио 101, 2 было невероятно популярным – не потому что оно говорило на белорусском языке, а потому что делало современные программы. Это результат раскрепощения. К сожалению, в Беларуси все это было искусственно заморожено. Радио 101, 2 было закрыто якобы по техническим причинам, потом они перешли на короткие и средние волны и стали радио «Рацыя». Но развития все это не получило.

Неразличимость форматов современного белорусского радио связывают как с политическими, так и с экономическими условиями. На данный момент все каналы должны подчиняться указам президента – например, о 75% отечественных исполнителей в эфире, о списке рекомендованных исполнителей (и, соответственно, существует «черный список» рок-групп и песен). Белорусское радио в его сегодняшнем состоянии – феномен ли это? Или любое радио в условиях госконтроля приобретает подобные черты?

Для полного ответа нужно изучать, что происходило с радио на постсоветском пространстве. В случае с белорусским радио феномен заключается не столько в СМИ, сколько в самом обществе. Если верить одному из последних соцопросов, 80 % белорусской молодежи слушают 1 канал белрадио. Я, правда, отказываюсь в это верить, но у меня нет оснований ставить под вопрос работу социологов. Если это так, то белорусское общество – действительно феномен. Может, многие просто не знают альтернативы – привыкли к радиоточкам. До сих пор в Беларуси есть деревни, где даже радиоточек нет. 10 лет назад таких мест было гораздо больше, и была придумана целая программа – выпускали специальные двухпрограммные приемники для села.

Кроме того, даже по сравнению с советским временем произошла деградация – по разным причинам. Это отразилось на всех СМИ. На радио это не только вопрос безграмотности – не то чтобы по-белорусски, по-русски мало кто умеет грамотно говорить. Можно не назвать собеседника – а радио это не газета, там представлять нужно не один раз. У передачи может не быть начала или конца, и это в порядке вещей. Например, на радио «Минск» была передача, посвященная истории рока. Запускают группу «АВВА», потом – без всякого введения и представления – композиция «Beatles». На этом история рока закончилась. Я ничего не выдумываю…
 
Может, это проблема современной массовой культуры в целом?

Думаю, это вопрос отсутствия профессионализма и рыночной конкуренции. Такое впечатление, что ведущие, которые садятся к микрофону, не заканчивали школы. Они путают названия стран, имена. В отсутствие конкуренции можно позволять себе все, что угодно. Авторитет журналиста не зависит от того, слушают его или нет, доходы от рекламы тоже никого не интересуют – ни одна из станций от них напрямую не зависит. В государственной структуре все зависит от волюнтаристских решений начальства – кого на что поставят. И от системы знакомств: не рейтинг, а принцип «ты мне когда-то помог, а я устрою тебя на радио». Это накладывается на низкую культуру аудитории в целом. На ее запросы начинают ссылаться: что вы нас упрекаете в том, что мы крутим попсу? Люди не хотят слушать ничего другого. Получается замкнутый круг. Ссылки на массовую культуру – чистая демагогия. Ведь серьезные маркетинговые исследования не проводятся: 15 FM-станций не отличаются друг от друга, все работают на якобы единую аудиторию, которую не изучали. Есть только редкие исключения – типа «Авторадио». Хотя стоит отъехать 150 км в сторону Литвы или Польши, и все меняется – джазовые станции, какие угодно. Я не верю, что белорусы так сильно отличаются.

Исследователь массмедиа Беларуси, Алексей Криволап, предлагает описывать феномен белорусских СМИ через понятие «советскость». Это не столько вопрос советской идеологии, сколько особая стилистика. Например, Лукашенко поздравляет 1 национальный канал с 80-летием: «Вы несете миру правдивую информацию о реалиях строительства сильной и процветающей Беларуси, воспитываете у народа чувство гордости за свою страну…», или объявляет: «…белорусское радио и телевидение – неотъемлемая часть государственной политики и идеологии, мощный канал связи и коммуникации субъектов общества…». Как все это сочетается с реальной жизнью людей?

Пропагандистская функция СМИ в Беларуси не скрывается. При такой системе проповедуется государственная идеология, построенная на советском патриотизме. Потому что никакой другой формы эта власть просто не знает. Большая часть общества охотно принимает это как хорошо знакомое. И, по-моему, никто, как правило, не вникает в смысл этих фраз – важен сам факт привычной лексики, который говорит, что всю привычно, все хорошо. Светлана Алексеевич рассказывала, как бабушка в деревне слушала выступление Лукашенко: «И слухала б, и слухала», -- «А о чем он говорит, бабушка?» -- «А не ведаю». Это типичный пример того, что государственная машина работает сама по себе, а слушатель живет сам по себе. Заговаривание мира? Может быть. Только за этими словами ничего не скрывается. Ни второго, ни третьего смысла, ни подтекста там нет. Слово как пустой символ власти.

Каковы логика и последствия указа о 75 % отечественной музыки в эфире? Существуют две противоположные версии: 1) взять под контроль массовую культуру – т.е. это один из шагов продуманной государственной стратегии, 2) никакой логики и стратегии власти не существует – появилась идея, ее бросились реализовывать…

Думаю, действительно, никакой стратегии не существует, -- это была просто идея. И сама по себе она, может, и неплохая – поддержать национальную культуру. Но любая система запретов неэффективна. «Черный список» белорусских рок-групп говорит о том, что эта идея была направлена не на то, чтобы подержать белорусскую культуру и музыку, а наоборот, потому что в результате эфир заполнила попса, но не российская, а белорусская, а любая альтернативная музыка, в том числе и белорусская рокмузыка, осталась вне 75 %. Поэтому логику понять нелегко – даже если она и была.  К последствиям можно отнести рост продаж CD и плееров, невольный государственный PR запрещенных песен и групп, появление в эфире отечественной русскоязычной попмузыки низкого качества…

И, возможно, возврат к застойной модели соотношения официального и альтернативного, когда массовое понимается властями как подконтрольное, а альтернативное -- как «идеологически опасное»…

Группы из «черного списка» выживают здесь с трудом, но обретают авторитет «альтернативы» -- это и есть суть рокмузыки, поэтому можно сказать, что только здесь, в полуподполье, она и существует. Но реализуется не на российском рынке, как, к примеру,  украинский рок, а на западном, в Польше.

Сейчас много обсуждают идею альтернативного радиовещания на Беларусь, финансируемого Западом. Я столкнулась с таким тезисом: белорусские организаторы мыслят в категориях холодной войны, и у них немного шансов получить свою аудиторию: белорусам не нужна альтернативная идеология. Насколько это спорно?

Не совсем согласен. Никто уже не мыслит в категориях холодной войны – все упирается в деньги. Кто платит, тот и заказывает музыку, как бы грубо это ни звучало. До сих пор прагматика была такова: раз радио некоммерческое, пусть оно будет политически целесообразным. И люди, которые работали с нашей стороны, должны были подстраиваться под  алгоритм политизированного радио. Этот путь оказался совершенно бесперспективным – когда радиопроект привязывается к какой-либо избирательной кампании, потом она заканчивается, и все останавливается. Что-то подобное пережило в свое время радио «Рацыя». Схема, при которой радио помогает свергнуть существующий режим, как это было в Югославии, не то чтобы наивна, но она не будет действовать в белорусских условиях. Те из моих знакомых, кто сейчас занимается этим радио, – там существует масса сложностей, в первую очередь технических, и неизвестно, появится ли оно вообще, – смогли отчасти убедить своих потенциальных спонсоров, что это должно быть в первую очередь нормальное радио: современное, популярное, рейтинговое, хоть и некоммерческое. Другое дело, что мгновенная отдача в этих условиях невозможна: чтобы люди начали слушать радио, они должны его услышать, чтобы его услышали, его нужно раскрутить, для раскрутки нужны определенные условия. Так что современное, менее политизированное, более популярное радио, ориентированное на молодежь, обязательно даст результат, но  не сразу, через энное количество лет. Пока такого нет.

Каков формат белорусской службы радио «Свобода» – со всеми плюсами и минусами? Менялся ли он с течением времени? В чем отличие от русской станции?

Белорусская служба появилась почти одновременно с русской – кажется, в прошлом году она отмечала 50 лет. Тогда оно называлась радио «Вызваленне» -- это было действительно пропагандистское радио периода холодной войны. Во многом оно уступало  русской «Свободе». В целом все станции «Свободы» пережили два серьезных удара. Первый – когда распался Советский Союз, и враг был потерян. В середине 90-е гг пришли новые кадры, и радио преобразилось. Новый удар, от которого, я думаю, уже не оправятся – решение переориентироваться с борьбы с тоталитаризмом на борьбу с терроризмом. В частности, многие редакции были закрыты – остались российская, украинская, белорусская, грузинская, сербская. Но и они будут постепенно закрываться. «Голос Америки» сообщил, что вещание на русском языке прекратится через полгода. Они меняют целевую аудиторию и переориентируются на Ближний и Средний Восток: Европа от тоталитаризма освобождена, Россия в борьбе с терроризмом – союзник, поэтому нужно вещать на другие страны с другими целями. В связи с этим решили, что радио «Свобода» должно перейти на другой формат – FM. Но FM-формат на коротких волнах – это довольно странный симбиоз, потому что это прежде всего музыка, а ни один нормальный человек не будет ее там слушать. А людям старшего возраста, которые раньше слушали «Свободу», музыка будет неинтересна.

Белорусская служба задумывалась как аналог ежедневной белорусскоязычной газеты со своей службой новостей, у нее были неограниченные возможности использовать  данные западной прессы. В этом был ее плюс. Недостаток – вольное или невольное подчеркивание только негативных событий: аресты, задержания, репрессии. Это создает не очень привлекательный образ радиостанции, сосредоточенной только на теневой стороне – особенно для молодежной аудитории. Политизированность всегда была в традициях белорусской «Свободы», но альтернатива быть должна. И второе – все белорусские журналисты пришли с государственного радио и остались в плену старых профессиональных стереотипов работы. В Праге была проблема поиска новых жанров, требующих живого, менее формального общения со слушателем. Разговорные жанры на белорусской «Свободе» до сих пор несколько суховаты. У русской «Свободы» меньше таких проблем – там, во-первых, гораздо больше штат, больше талантливых журналистов, больше финансовых возможностей. У них, правда, свои проблемы… Но и они начали терять слушателей из-за оторванности от местных реалий. А радио, как и газета, должно жить теми же реалиями, что и его слушатель. Иначе возникает недопонимание.

Существует такая точка зрения: FM-радио умирает, да и у других форматов будущего нет. Вскоре все заменится спутниковым и Интернет-радио. Это новые технологии, новый подход к слушателю…

Частично могу согласиться – никакой формат не вечен. Происходит переплетение не только жанров, но и стилей и технологий. В Польше уже есть станция, которая пользуется беспроводным Интернетом. Но не думаю, что изменение формата сильно повлияет на суть радио – все равно будет ток-шоу и музыка. Появиться больше возможностей выбора. В меньшей степени радио будет источником информации… но будет возрастать потребность в общении, или в том, что его замещает. Проблема номер один – одиночество в современном мире, и именно радио за счет эмоциональности в наибольшей степени способно помочь человеку не чувствовать себя таким одиноким. Так что слухи о смерти радио сильно преувеличены.