15.05.2005 г. - Сегодня на 57-м году жизни скончалась народная артистка России Наталья Гундарева

МОСКВА, 15 мая /Корр. ИТАР-ТАСС/.

Сегодня на 57-м году жизни скончалась народная артистка России Наталья Гундарева. Это подтвердили корр. ИТАР-ТАСС в дирекции театра им. Маяковского.

Есть актеры, которые играют интуитивно, поддаваясь мимолетному вдохновению. А есть такие, кто тщательно и порой мучительно долго прорабатывает каждый новый образ, привнося в роль свою интеллектуальную собственность. Наталья Гундарева именно такая. "Ее одаренность связана с рацио", - сказал об актрисе ее наставник по Щукинскому училищу Юрий Катин-Ярцев.

Актриса Наталья Гундарева родилась на исходе лета 25 августа 1948 года. В эту пору в средней полосе России, откуда она родом, редко когда стоит знойная погода. Чаще всего - дожди. Вот и завтра, наверное: проснется в день своего рождения актриса Гундарева, а на дворе согласно обещаниям Гидрометцентра дождь. Но Наталья Георгиевна не расстроится ненастной погоде - что уж поделаешь, если твой день рождения угодил где-то между летом и осенью?

Окончила Театральное училище им. Б. Щукина (1971). Актриса Московского театра им. В. Маяковского. По результатам опросов журнала <Советский экран> признана лучшей актрисой 1977, 1981, 1984 годов. Лауреат Гос. премии СССР (1984 - за театральную работу), Лауреат Гос. премии РСФСР им. бр. Васильевых (1980 - за участиев в фильме <Осенний марафон>). Народная артистка РСФСР (1986).

Орден "За заслуги перед Отечеством" IV степени (1998).

Премия МКФ "Восток - Запад" в номинации "За лучший женский образ" (2000, Баку).

В актрисе Гундаревой весны - ни капли, зимы - ни на йоту. Вся она состоит только из лета и осени. То есть при первом взгляде на нее кажется, что в Наталье Гундаревой вообще нет ничего, кроме летнего зноя. Жаркая кустодиевская плоть ("жар-птица" - так называли Гундареву в начале 70-х восхищенные первооткрыватели ее таланта), рожденные солнцем веснушки ("конопатое чудо" - еще одно из комплиментарных прозвищ для выпускницы Щукинского училища)... Такие женщины, как она, созданы не для того, чтобы цвести, а для того, чтобы плодоносить. В ее ролях никогда не бывает недосказанности, неопределенности: вся она перед зрителем - как под ярким солнцем, ни один закоулок души не сокрыт в тени. Словом, не женщина - лето. Но, произнеся "лето", хочется почему-то сделать паузу, а потом добавить: "бабье лето".

Лучшие ее роли - те, в которых чувствуется дыхание осени. Просматривая список бесчисленных гундаревских киноролей, выделяя главные фильмы ее актерской биографии, вот что пометил я галочкой: "Осень" Смирнова, "Осенний марафон" Данелии, "Отпуск в сентябре" Мельникова. Ну, конечно, были еще "Сладкая женщина", "Вас ожидает гражданка Никанорова", "Подранки", "Однажды двадцать лет спустя", менее удачные картины последних лет - "Небеса обетованные", "Собачий пир", за который она получила "Нику".

Гундарева - женщина верная. В 1971 году после "Щуки" ее позвал к себе в театр Андрей Гончаров, и с тех пор Наталья Гундарева - в Маяковке. У нее свой, неизменный режиссер, своя, неизменная публика. Театр для Гундаревой - не романтическая любовь, не бурные "романы" то с одним режиссером, то с другим. Театр - это как брак, как семья: однажды и до гробовой доски. Бывает, что брак временами оборачивается рутиной, но зато, когда режиссер и актриса понимают друг друга с полуслова, роль обретает особую прочность и добротность. Непревзойденная Гундаревой вершина в Театре имени Маяковского - Катерина Измайлова в "Леди Макбет Мценского уезда", настоящая трагическая роль. Таких ролей могло бы быть у нее больше, она могла бы стать идеальной актрисой для "трагедии по-русски", "трагедии по-островски". Но так сложилось, что "оптимистических" ролей у Гундаревой в театре больше, чем "трагических".

Спустя два месяца после юбилейной даты, в ноябре 1998 года, в женском журнале было опубликовано интервью с Гундаревой. К сожалению, в публикации не указано имя интервьюера. Но, без сомнения, это опытный, профессиональный и тактичный журналист. Задаваемые вопросы очертили тот круг проблем, который сделал эту беседу содержательной и целенаправленной. Собеседник явно помнил о недавней круглой дате. И Наталья Георгиевна, неоднократно заявлявшая о своей нелюбви вспоминать прошлое, охотно говорила и о прошлом, и о настоящем; говорила о ролях, о личном, о политике, о жизни. И это интервью являлось своеобразным завершением тех раздумий, тех чувств и мыслей, которые, как нам кажется, посещали Наталью Георгиевну в те юбилейные дни и которые, как мы предположили, были в разные годы запечатлены в ее многочисленных интервью, фрагменты которых и составили содержание главы "Не юбилейте!".

- Наталья Георгиевна, вы очень популярная актриса. А как все началось? Из детской мечты?

- Да Бог его знает, я уже не помню. Я жила рядом с высоткой на Котельнической набережной. В этих домах обитали очень известные люди, и в нашей школе был сильный родительский комитет. Нами занимались: водили в театры, консерваторию, приглашали интересных людей на школьные вечера. Потом я решила пойти во Дворец пионеров. Такое времяпрепровождение мне нравилось больше, чем ходить на танцплощадку. Может быть, я губила в себе какие-то комплексы, потому что фактура у меня не самая подходящая для актрисы. В театре ведь всегда нужна молодая красивая героиня, а я полная, рыхлая, себя стеснялась. Представляете, я со своим ростом и комплекцией поступила в баскетбольную секцию спортивной школы. Однажды в школе организовали лыжный поход, и я, которая никогда не стояла на лыжах, пошла, в ветреную погоду ходила без шапки, чтоб доказать, что морозоустойчивая. Наверное, это было некое изживание чего-то в себе. Доказать, что и в такой плоти, которая многим казалась несовершенной, важен дух. Когда Гончаров узнал, что я после аварии опять за рулем, то сказал: <Наташа, вы опять доказываете, что все можете?> Доказываю, но самой себе. Моя мама говорит, что первое слово, которое я сказала, было <сама>. С <сама> началась моя жизнь; этим же, наверное, и закончится.

- Тяжелая авария?

- Месяца три не могла играть, даже не поехала на гастроли. Но очень подбодрили меня на Одесской киностудии, пригласив на роль в фильме <Подвиг Одессы>. Я им говорю: <А как же я буду играть?> - а они мне в ответ: <У нас время военное, нам все равно, что у вас на лице>, чем вселили в меня надежду.

- Желание играть... Что это? Может быть, продление состояния детства?

- Я бы не сказала, что эти ощущения похожи на детство. Детство связано с беззаботностью. А все впечатления, которые выносишь на сцену, для меня связаны с мучениями. Когда настрадаешься, твоя душа очень многое приобретает. Тебе становится многое понятно. Не только плохое, но и хорошее - оно становится значительнее, яснее, явственнее. Поэтому ты можешь спокойно выходить на сцену и блистательно играть комедию, потому как знаешь, что такое счастье. И можешь понять любого нищего, сирого, убогого, потому что сам прошел через страдания. Для меня актерское мастерство - не баловство. У меня были веселые роли, но я не умею смешить людей, мне стыдно. Я цирк не люблю. Мне кажется, что изнутри все люди несчастны и одиноки. Думаю, что те, кто прилюдно много смеется, в глубине души скрывает печаль. Они стараются забить ее в дальний угол, чтобы другие не узнали, что им больно. Такая форма защиты. Панцирь.

- Страдание, жизненный опыт идут в копилку актеру. А счастье?

- В мою - нет. Когда счастлива, становлюсь такая сытая, даже толстею. Мне становится все равно. А я ненавижу себя в состоянии <все равно>. Мне лучше муки адовы. Я к ним привыкла. Так сложилась моя жизнь, и изменить это нельзя. Мне кажется, что я иногда воспринимаю реальность неадекватно. Можно было бы не обращать внимания на что-то, а я обращаю: должна через все пройти, все пережить. Во многих ситуациях я беру крайне отрицательный вариант, весь его проживаю, а потом оказывается, что все решается положительно. И тут я начинаю думать: какая же я была дура, что ходила с больным сердцем, пила валокордин... Но наступает следующий момент, и все повторяется сначала. Видимо, такой организм.

- Сейчас, глядя с вершины, что вас привлекает?

- Привлекает, как ни странно, жизнь не в ярких ее проявлениях, потрясениях, а в спокойной умудренной текучести. Очень хочется остановить этот бег, увидеть, как идет дождь, шевелится листва, поднимается туман. Ведь живешь либо в прошлом (чего я не делаю никогда, даже дат не помню), либо всегда думаешь о том, что нужно сделать завтра. Но реальностью ты практически никогда не живешь. А очень хочется ее ощутить! Однако трудно вырваться из того ритма, что продиктовала жизнь, трудно и даже, если хотите, страшно. Начинает казаться, что ты что-то теряешь. Хотя я думаю, что наступает такой момент, когда ты понимаешь, что чего-то достиг, и можешь взглянуть окрест себя. Мир так многообразен, значителен, есть много тем, которые отсутствуют в нашей жизни, но мы бежим к своим целям, вершинам. А потом с этих вершин видишь все, что осталось у подножия, и это так интересно! А ты ничего не видел, когда бежал.

- Вы человек не светский?

- Когда мне надо, я надеваю <долгое> платье, делаю очи вместо глаз и иду. Но иду, как агнец на заклание. Конечно, бывает приятно, но проводить так большую часть жизни, когда рядом есть друзья, которых очень редко видишь, когда всегда нужно что-то прочитать, что-то подучить, собрать или разобрать чемоданы...

- На что вы тратите вторую половину жизни?

- У меня ее практически нет. Все время работаю. Многолетняя привычка. Раньше я отпусков не видела. Отпуск - а я снимаюсь в фильме <Вас ожидает гражданка Никанорова>. Сейчас фильмов почти нет. Недавно отказалась от двух предложений. Знаю, что потом буду жалеть смертельно, но наступил такой момент, когда я поняла, что мне нужно отдохнуть. Последние два года были насыщены работой. А в кино работала не так уж много: небольшая работа у Романа Ершова в <Лакейских играх>, у Аллы Суриковой в фильме <Хочу в тюрьму>, были и <Петербургские тайны>. Сказать, что есть мощные работы в кино, не могу.

- Чем, по-вашему, вы платите за успех?

- Наверное, детьми. У меня всегда была работа. И она постоянно опережала очередную необходимость завести ребенка. Эту работу, считала, доделаю, а потом... Все ставила в зависимость от работы. А работала вечно очень много. Одиночеством в старости - думаю, этим буду платить.

- Не страшно?

- Жить вообще страшно. К тому же есть тихая такая надежда, что Бог не оставит своей милостью; может быть, все это произойдет в одночасье, и ты не будешь висеть тяжким грузом на тех, кто останется рядом с тобой. А уйдешь, оттолкнувшись одной ногой от земли.

- Бывают ли моменты, что играть не хочется?

- Как только раздается третий звонок, ты - уже не ты. Ты делаешь шаг на сцену, попадая в полоску света или темноту, - и твоя жизнь преображается. Ты уже не властен над собой. Профессия странная, она ведь предательство в себе заключает: когда ты снимаешь свою одежду, оставляешь свои привычки, ты, по сути, предаешь самого себя, становишься кем-то другим, причем совершенно не обязательно хорошим.

- Накладывают ли на вас отпечаток дурные качества сыгранных персонажей?

- Думаю, в каждом человеке всякого намешано. Нормальные люди просто стараются изживать в себе дурные качества, а другие выставляют их напоказ, говоря: <Да, я такой, но что делать, раз такой характер?> Менять надо характер, чем-то поступаться, думать не о себе, а о ком-то другом. До тех пор, пока человек готов меняться, узнавать что-то, он не стареет. Я в этом году первый раз на парашюте полетела, на пляже с причала. Летела над морем. Ощущение дивное! Я могла бы быть летчицей. Люблю аэропорт, самолеты, люблю наблюдать, как они взлетают, садятся.

- Какой вы себе видитесь?

- Думаю, что я не сахар. У меня характер упругий.

- А окружающие что говорят?

- У нас, чтобы к тебе хорошо относились, нужно по крайней мере... умереть. Тогда все начинают страдать, говорить, какая ты была хорошая. Все становятся твоими друзьями, а так, пока ты живешь... О!

- Вас предавали?

- Не могу сказать, что было много таких случаев. Из того, что я помню, - один раз. Я до сих пор с этим человеком не общаюсь. Притом, что она подходила ко мне в Прощеное воскресенье, не могу переступить через себя. Я предательство не выношу больше всего в жизни. Другие слабости еще можно простить. Предательство - это значит, что ты остаешься без тылов, что построил свой замок на зыбучих песках. И у тебя в жизни ничего не остается.

- О чем вы сожалеете?

- Возможно, это покажется самонадеянным, но я ни о чем не жалею. Я много видела, много просмеялась и прострадала... Почувствовала объем жизни и не отказываюсь ни от одного своего дыхания. Это моя жизнь, и я рада, что она прошла так наполнение. Работа, встречи с интересными людьми... Одни прошли, другие задержались.