Наталья Герасимова. Директор службы информации "Радио 1"

OnAir.ru: В 2000 году "Радио-1. Культура" перешло под крыло "Горбачев-фонда". Отразилось ли это как-то на работе информационной службы?

Наталья Герасимова: Новости есть новости. И, в общем, это не червонец, чтобы всем нравиться. С тех пор как наша станция перешла под крыло Михаила Сергеевича, служба информации не меняла свою политику. Нам, прежде всего, важна объективность, достоверность, ну а люди, которые нас слушают, сами составят свое мнение. Главное, чтобы все было сказано правильно, доступным языком и объективно. Нашу радиостанцию можно назвать независимой. Лично я никакого давления никогда не испытывала, мне никто никогда не говорил, как я должна преподносить новости, что должна говорить, чего не должна произносить в эфире, как корреспонденты должны подавать материал. Мы должны просто объективно проинформировать и по возможности дать несколько мнений на этот счет. Наша аудитория достаточно взрослая и может сама делать выводы.

Когда какой-то политик делает финансовые вливания в станцию, складывается мнение, что станция теперь будет рупором его политических идей. Есть ли такое предубеждение по отношению к "Радио-1"?

К счастью, как мне кажется, на нас нет клейма купленной радиостанции. Никаких ориентиров и расставления флажков, куда идти, куда не идти, у нас нет. Мы сами строим нашу программную политику, мы независимо ни от кого делаем программы, которые, по нашему мнению, отвечают вкусам нашей аудитории. На нас никто не давит. Мы свободны.

А какой информационной политики придерживается станция? На кого, прежде всего, рассчитаны новости "Радио-1"?

Мы, прежде всего, исходим из каких-то личных мнений. Если нам, всей службе информации, что-то интересно, почему это не должно быть интересно другим? Я и мои коллеги отбираем новости именно по этому принципу - то, что интересно. И мы не делим аудиторию на молодых, взрослых, пожилых, потому что новость есть новость, она не может нравиться или не нравиться. Всякое случается в жизни, приходилось зачитывать новости, и когда взрывали дома в Москве, и когда самолеты падали, всегда очень сложно об этом говорить - за сухими словами стоят человеческие жизни. Тем не менее, к концу выпуска мы стараемся давать хотя бы немного позитивной информации, потому что, если вспомнить Юлиана Семенова и "Семнадцать мгновений весны" - всегда в памяти остается то, что прозвучало последним. Позитивная новость, сказанная в конце выпуска, почти всегда несет какую-то жизнеутверждающую нотку. В жизни и так проблем хватает.

В ближайшее время на радиостанции планируется частичная перемена эфирной политики. Что, в связи с этим, планируется изменить в информационной службе?

Точно останутся неизменными следующие принципы – "чем свежее, тем лучше" и объективность. Возможно, в информационном эфире появится больше корреспондентских материалов, потому что разные голоса оживляют эфир, и иной раз мнение корреспондента бывает очень интересным. Одно дело – новостисты, у нас, скажем так, работа менее творческая. Я не могу сказать, что это рутина, но, тем не менее, это конвейер: идет вал информации, его нужно обработать, перевести с русского на русский, подать доступным языком не для глаза, а для уха. А корреспондент более творчески подходит к решению какой-то определенной темы, потому что тема ему дана одна, и ему нужно ее разработать. Может быть, со временем в информационной службе появятся какие-то специальные рубрики. Общество не должно быть политизированным. Приятно, когда, например, женщины могут посудачить о чем-то своем, о женском. Чашки, ложки, поварешки – все это интересно. Наверное, есть смысл в производстве таких рубрик.

А у тебя не было желания заняться еще чем-либо, помимо новостей? Например, вести программу о музыке - ведь у тебя музыкальное образованием?

Одно дело - думать, другое дело – делать. На самом деле, в свое время было желание сделать женскую программу, причем такую… всеобъемлющую. Обо всем. Все, что интересно женщине. Тут были бы и психологи, и юристы. Как мне кажется, до сих пор, сколько бы мы не говорили о равноправии, женщина ущемлена. Молодежь это в меньшей степени затрагивает, но женщины более зрелого возраста, те, кого жизнь побила, знают, насколько они не защищены законом ни от чего. Увы, до сих пор нам приходится доказывать, что мы не хуже мужчин. Поэтому такая программа – не кисейная, а социальная – у меня была одно время в прожектах.

Может быть, однажды такая программа получится. Желание есть, и дай бог, что это когда-нибудь случится. Я ни в коем случае не хочу обидеть своим невниманием мужчин. Я их очень люблю, но о женщинах нужно больше говорить. Причем не с той позиции, что "обратите на нас, пожалуйста, внимание – какие мы бедные, слабые и несчастные". Дело не в этом. Я думаю, что очень многие женщины иногда просто хотят поделиться своими проблемами. И для мужчин эта программа была бы полезна, тем более, что сработает, как мне кажется, эффект подглядывания. Да и, в конце концов, мужчины, возможно, внимательнее отнесутся к проблемам женщины. Они должны понимать наши истинные потребности, наши реальные возможности. Что говорить, если женщина в органах власти, у нас представлена, скажем так, дозировано. У меня складывается ощущение, что даже тех женщин, которые сейчас находятся во власти, допустили туда для того, чтобы отметиться, дескать, у нас в стране равноправие. Я глубоко убеждена, что, если женщина умеет организовать мир в своей семье, то, наверное, она в состоянии навести порядок и в большем объеме.

А музыкальное образование тебе как-то пригодилось на радио? Может быть, оно помогает тебе при чтении новостей?

Конечно. Чтение – это та же музыка, только без нот. Музыка очень о многом говорит. Если слушать любое музыкальное произведение, вырисовываются какие-то образы, картины. Значит, музыка способна нести информацию. Наши интонации сродни пению, может, они не столь яркие, не столь разнообразные, но, тем не менее, они сильно напоминают пение. Пение всегда очень благозвучно ложится на восприятие. Также и с интонацией - чем она будет мягче, с хорошей, правильной звуковысотностью, тем лучше интонация будет восприниматься слушателями. Многие считают, что читать и говорить может каждый, но, увы, к сожалению, это не так. Очень жаль, что чисто дикторская профессия сейчас умерла. Однако, те, у кого есть желание ею овладевать, это с успехом делают, потому что педагоги есть, есть очень интересные люди, которые владеют этим в совершенстве. С музыкой, на мой взгляд, прямая параллель. Мы тоже поем, но без нот.

А как так вообще получилось, что ты променяла скрипку на микрофон?

Я случайно попала на радио. Не знаю, веяние ли это времени, или еще чего, но в один прекрасный момент я оказалась без работы, причем после весьма насыщенного периода, когда у меня были самые разные занятия и увлечения. Но потом так случилось, что одно за другим, - все стало сыпаться. Один знакомый мне позвонил и сказал, что слышал объявление по радио о том, что набирают информационных ведущих. У меня был небольшой опыт в информационном вещании, правда, это был телевизионный опыт, опыт работы на одной из студий кабельного телевидения. Я решила попробовать. Меня прослушали и взяли. Я имела довольно расплывчатое представление о том, что я должна делать. Слава богу, рядом со мной оказались очень грамотные люди, которые научили меня очень многому. Первой моей радиостанцией стало "Авторадио". Потом было "Радио 7 на Семи Холмах", которое я до сих пор вспоминаю с большой благодарностью. Там было здорово, у меня была прекрасная возможность учиться. Затем я пришла на "Радио-1", на котором работаю четвертый год. Это третья ступенька. Не знаю, как будет дальше, я вообще не загадываю больше, чем на два часа.

Приход на радио был случайностью, хотя, возможно, это – своеобразный привет из детства, потому в детстве я очень любила говорить в микрофон, называя его упорно миклофантиком. Потом уже в школьные времена я очень любила начитывать в микрофон программу передач. Тогда красивые тети, которые читали программу передач в телевизоре, казались мне верхом совершенства. И уже позже, когда я уже училась на курсах повышения квалификации Всесоюзного института Гостелерадио, я, наконец, приблизилась к заветной мечте. С нами занимались педагоги, те самые, которые по телевизору читали и программы передач, и прогнозы погоды. И теперь я очень им благодарна, потому что они многому нас научили.

Наверное, ты была хорошей ученицей, раз не так давно выиграла конкурс на самого грамотного ведущего новостей. Расскажи, как это было, и что эта победа для тебя значит?

Это было совершенно случайно. Один из руководителей нашей радиостанции попросил меня записать на кассету выпуск новостей с эфира. Эта кассета, как я уже потом узнала, была отослана на какой-то конкурс. Я делала очередной выпуск новостей, запищал факс и вылезла бумажка – "Вы стали лауреатом конкурса "За чистоту русского языка в информационном вещании". В конкурсе принимали участие российские телерадиокомпании, то есть это был всероссийский конкурс, очень достойные соперники, и мне было очень приятно оказаться среди них. Независимые профессионалы, отслушав кассету, не зная человека, решили, что моя работа - это достойно. Это приятно. Мы все тщеславны, и человеку всегда приятно, когда его замечают.

Но вообще для меня это было неожиданностью, ведь не секрет, что конкурсы у нас обычно покупаются.

А звучит ли критика в адрес информационной службы?

Был один раз совершенно обозленный звонок, меня несправедливо обвинили в незнании русского языка. Я работала в эфире в день борьбы с наркоманией, и в моем информационном выпуске встретилось слово "шприцы". Я его произнесла совершенно правильно с ударением на первый слог. После выпуска позвонила разъяренная радиослушательница: "Что это ваша Герасимова по-русски говорить не умеет? Правильное произношение слова "шприцы" - с ударением на второй слог". Слава богу, трубку взяла редактор нашей радиостанции – очень грамотный человек. Она посоветовала слушательнице открыть словарь ударений русского языка. И все равно, даже такие вещи приятны – значит, людям небезразлично то, что мы делаем. Они слушают, что-то замечают, звонят. Результат – всегда результат, и в данном случае не важно, положительный он или отрицательный. Он достигнут.

Что касается правильности русского языка, то здесь работникам эфира нельзя идти на поводу у слушателей и говорить так, как привыкла их аудитория. Да что там говорить, если сейчас в Госдуме готовится законопроект по изменению русского языка, то есть "как слышим, так и пишем". Мне, например, не очень понятно, почему уровень языка опускается до уровня народа, который не хочет учиться. Есть, например, грамотеи, которые придерживаются принципа "жи-ши пиши с буквой Ю". Им все равно. Наверное, нужно лучше учиться, а не упрощать язык. Если мы начнем понемногу отшвыривать все то, что копилось веками, что тогда останется? Сленг, жаргон, иностранные словечки, - в конце концов, мы останемся без русского языка. Например, во Франции уровень народа подтягивается до уровня языка, который считается одним из красивейших языков, потому что его бережно хранят.

Дома удается как-то абстрагироваться от "правильности русского языка", от новостей и информационной службы?

Когда приходишь домой, первое, что делаешь – это включаешь телевизор и смотришь новости. Но это профессиональная привычка. Совсем не думать дома о работе не получается.

А занятий помимо работы много. Это и спортзал, и собака, и телефон. Собака – это вообще отдельная песня. Как говорят англичане: "Чем больше знаю я людей, тем больше нравятся собаки". У этого существа вообще нет такого понятия, как предательство. А что может быть страшнее предательства? Что касается моего досуга, то я люблю посещать спортзал. Если необходимо разгрузить мозги, нужно пойти и потягать железо, тогда все проблемы сразу уходят на задний план, и это вдвойне полезно – и для головы, и для тела. Еще я обожаю вечером общаться по телефону со своими друзьями и даже коллегами, с которыми не удалось поговорить во время рабочего дня. Вообще же, я не могу сказать, что я абсолютно счастливый человек, но я абсолютно счастливый человек!

© 2001, OnAir.ru. Татьяна Ломакина.